Сибирские огни, 1968, №1

Всего лишь восемь лет назад я увидел более чем скромное извещение о смерти Софьи Васильевны Халютииой. Со смертью Халютииой ушел последний из могикан Художественного театра, и, увидев ее в памяти вновь, мне захотелось прибавить хотя бы два-три штриха к порт­ рету замечательной актрисы. Софья Васильевна до конца своих дней сохранила фигурку девочки и была в со­ вершенстве тем, что принято называть травести. У нее были маленькие проворные ру­ ки, округлое добродушное личико, на котором мягко светились умные глаза. В театре Халютина была работягой, не отказывалась ни от чего, любила и делала все, что было связано с этим миром, самозабвенно. Кажется, стукнуло ей пятьдесят, а по сцене, все такой же быстрый и горячий, ходил Тильтиль в своей зеленой шапочке с волшебным камнем, и всюду слышался его чистый мальчишеский голос. Только один этот образ, вошедший в души миллионов, мог бы достойно увенчать весь долгий путь Халютииой в искусстве. Но она сыграла бессчетное количество ро­ лей — от лукавой грибоедовской Лизы до трагической Хромоножки в «Бесах». И всег­ да это была другая, непохожая, неповторимая. В сегда— правда, сама правда, когда отмирают привычные оценки, ибо невозможно в точности определить меру таланта. Право же, ее жизнь достойна книги. Халютина готова была идти на костер ради Станиславского, оставаясь до гро­ бовой доски ©го восторженной почитательницей и ученицей. Вероятно, именно Константин Сергеевич научил маленькую женщину пожизненной любви к молодежи. Она безраздельно отдалась идее создания московской драматиче­ ской студии имени Грибоедова, сыгравшей значительную роль в эстетическом воспи­ тании многих моих сверстников. В их числе — создатель первого в Москве театра для детей неутомимая Наталья Ильинична Сац, автор единственной в своем роде книги «Дети приходят в театр». Д ля меня Наталья Ильинична навсегда осталась Наташей, подругой моей юно­ сти и славным товарищем по студии, о которой она рассказала в другой своей книжке «Всегда с тобой...»: «...мне по-настоящему повезло, когда стала заниматься в драмати­ ческой студии им. А. С. Грибоедова. Там преподавали артисты Художественного те­ атра, с нами всерьез занимались театральным мастерством, художественным словом, дикцией — всего не перечтешь. Мы участвовали в спектаклях, и настоящие артисты объясняли нам, как надо играть. Мы занимались импровизацией, и мы могли сами ставить спектакли. Я полюбила эту студию больше всего...» Вот вспомнил о Грнбоедовской студии, и захотелось несколько отвлечься. Думается, студия была тем, что ныне мы называем народным театрам. В первый год Великой Отечественной войны я видел спектакль «Тристан и Изольда», поставлен­ ный дочерью Мейерхольда Ириной Всеволодовной в Новосибирске в одном из завод­ ских клубов. Играли участники художественной самодеятельности. За окнами буше­ вала пурга. Где-то за' тысячи верст наши люди закрывали собою амбразуры фашист­ ских дзотов, кидались под гусеницы танш в. А на сцене рабочего клуба утверждалась и прославлялась жизнь, во имя которой все это происходило... 9 Станиславский сам никогда не говорил мне о том, как он определил меня в гимназию Нечаевой, что находилась в Хлебном переулке в районе Арбата. Он почти восемь лет платил за мое обучение: я был его стипендиатом. Меня угнетал стыд: ведь за такое добро и отвечать полагалось добром, я же учился неважно, увлеченный театром. Актер •гимназист... В ту пору это был факт исключительный. Нам даже запре- щалось появление на улице после десяти часов вечера, особенно в таких местах, как, например, Тверская, полная всяческих соблазнов.