Сибирские огни, 1968, №1

Это была инсценировка поэмы Жулавского «йола». Ольга Владимировна Гзов- ска я играла в картине главную роль. В январе 1920 года в одном из кинотеатров Ростова, только что освобожденного от белых, показывали эту ленту. Я был поражен: как вообще она могла сохраниться! Красноармейцы сидели в шинелях и буденовках, лузгая семечки и дружно при­ топтывая обувкой. (Сапог тогда нехватало, их заменяло нечто, напоминавшее футболь­ ные бутсы с обмотками). Все жадно глядели на экран, мерцавший голубоватым светом, а на экране любил Прекрасную Иолу красивый Гайдаров, и маленький паж ,— то был я,— ревнуя, трепет­ но сжимал в кулачке кинжал. Увидев себя в столь необычных условиях, я невольно ощупал наган, висевший сбоку, и впервые подумал о несоответствии искусства и жизни. Переживая, мой сосед ерзал» на стуле и тихо сдувал с губ подсолнечную ше­ луху. Ни он, ни кто другой, конечно, не предполагали, что два главных героя картины уже где-то далеко от России, а третий, маленький, еще сегодня утром шлепал ман­ даты Опрод,комдива мастичной печатью 9-й стрелковой дивизии... Картина снималась у Трофимова в ателье «Русь» в пятнадцатом году. Теперь, сидя рядом с неспокойным соседом, я восстанавливал в памятисъемоч­ ный павильон, ощущал аравийский жар дуговых фонарей, видел бестолковое нагро­ мождение деревянных дворцов и венецианских окон, вырезанных из фанеры. Кинематограф мне тогда не нравился. Все казалось глупым, а бутафорская кра­ сивость его никак не вязалась в моем представлении с высоким и таинственным ис­ кусством театра. Однако съемочный день оплачивался хорошо,- и я честно потел пе­ ред слепящим прожектором. После «Полы» я снимался еще в каком-то детективе и должен был по ходу дей­ ствия держаться за заднюю стенку автомобиля, кого-то выслеживая. Это было сопряжено с риском. Но я уже видел Гарри Пиля и презирал опасность... Последний раз мне довелось увидеть Ольгу Владимировну Гзовскую в военную зиму 1941 года, когда в Новосибирске, в числе других эвакуированных, оказался и ленинградский театр имени Пушкина. ' (Кстати, полная фамилия Ольги Владимировны была необычна: Гербу-Юнбша- Гзовская. Впоследствии народный артист республики Владимир Георгиевич Гайдаров сообщил мне, что если на визитной карточке не стояло ударение на «о», то многие недоумевали: что это, мол, за юноша Гзовская?) В тот суровый год испытаний мы открыли ленинградцам свои сердца и свои квартиры. У всех постепенно появлялись новые друзья, новые привязанности. Новосе­ лы надевали сибирскую робу. Я видел Скоробогатова, который молодцевато вышаги­ вал в огромных валенках, а Мравинский репетировал в клубе совторгслужащих в ват­ нике, пошитом фабрикой имени ЦК профсоюза швейников. В таких ватниках Сибир­ ская добровольческая дивизия стояла насмерть под Москвой в то время, как под сво­ дами новосибирского клуба гремел набат Бетховена. А назавтра по сцене расхаживал Солл^ртинекий и говорил о Берлиозе так, словно только вчера расстался с ним... Работал я тогда в железно,дорожной газете. Однажды увидел серенький листик на дверях, извещавший, что в красном уголке управления Томской дороги будут выступать Гзовская и Гайдаров. Сердце у меня забилось в предчувствии встречи. Когда Ольга Владимировна появилась на подмостках, я тихо закашлял в кулак, скрадывая невольные слезы. А потом мне захотелось броситься туда, к ней, обнять эту уже высохшую, но все еще воздушную фигурку и утонуть в детстве, которое гак неожиданно вернула мне вновь эта женщина. И... что-то мешало так сделать, какая-то неосознанная боязнь прежнего, которое могло бы поранить близкого мне человека. Гзовская и Гайдаров сыграли сценку из «Укрощения строптивой». В зале было