Сибирские огни, 1968, №1

— Итак, интеллигенты, считайте, что нам с вами брошена перчатка самим господином Аденауэром... Как? Поднимем? — Конкретнее? — спросил я бесстрастным голосом. — Конкретно,— улыбнулся Забродин ,— кровь носом, но за месяц надо спустить в цехи всю документацию. — Это, надо понимать,— вежливо спросил я,— что сутками придет- ся торчать на заводе? — Не торчать,— погрустнев и внимательно глядя на меня, возразил Забродин ,— а трудиться — пыль столбом. Не сказать же было прямо в эти его фары, что я не желаю тру­ диться «пыль столбом» ради осуществления чьих-то честолюбивых ус ­ тремлений, ради чьей-то карьеры. — Решайте, как хотите,— сказал я,— но я не хочу выжимать из себя все соки. — Хф! — фыркнула Лиля Кузьмина.— Кто о чем, а он о своих д р а ­ гоценных соках. Очень ожгли меня эти слова. — Лиля, ты неправа,— мягко сказал Забродин и, повернувшись ко мне, спросил: — Едэм дас зайне, так ведь, Савик? — И в глазах его заиграл юморок, я это точно видел. Но, выдержав этот пронизывающий юморок в его взгляде, я отве­ тил спокойно: — Д а . Совершенно верно: каждому свое. Тут другие заговорили и все о том, что здесь, мол, дело чести и ка­ кой, мол, разговор? Надо начинать — да и всё. Видя такое дружное еди­ нение вождя и масс, я было усомнился в своих выводах. Но все мосты были сожжены, и я замкнулся в гордом одиночестве, твердя себе: «По ­ ж и в ем— увидим». Рассуждая о том, что если на идее спекулирует лич­ ность, сама идея утрачивает смысл. Что если носителями идеи стано­ вятся недостойные люди, она умирает. А Забродин — это как раз и есть искуснейше, тончайше примазавшийся к идее карьерист. И это понял один я, другие не видят, не понимают, словно поглупели, черт побери? Целый месяц они выжимали из себя соки: шумели, носились •по цехам, шебутились вокруг Забродина, которого главный назначил веду­ щим по этой машине (неслыханно быстрое повышение для новичка). А когда стали пускать эту установку, у них что-то там не заладилось, и они бегали в тревоге по заводу и по отделу, все были в промасленных грязных халатах, все были в раздражении, легко заводились и фыркали. Забродин почти что ночевал на сборке, зарос, костюмишко болтался на нем еще сильнее, а в глазах песок вроде был насыпан. И вдруг прибе­ жала однажды в отдел перепачканная с ног до головы маслом, подур­ невшая Лиля Кузьмина и сказала, что Забродин сильно якобы заболел. Простудился, возвращаясь домой пешком: трамваи уже не ходили. К нему стали ездить по очереди в больницу, потом домой, говорили: выжил, поправляется. Ни с того ни с сего потянуло и меня поехать, по­ тянуло неодолимо. Перепугавшись вначале, потом я стал логично рас­ суждать и пришел к выводу: мне просто необходимо поставить точку в моих предположениях. Поехали мы к Забродину втроем: я, Лев Печенин и Лиля Кузьмина, крайне удивленная моим настойчивым желанием. Долго тряслись в трамвае в сторону Замостья (это район города наподобие «нахаловок», «захламовок» и пр.). Трамвай качался и скрипел, маршрут длиннющий, колесит по окраинам, рельсы кривые, отчего вагоны по ним прыгают.