Сибирские огни, 1968, №1

АНАТОЛИИ Ч ЕРН О УСО В Х05БИИНЖЕНЕРА ЖРОДИНА Р /\С Х Ж У \3 О нем заговорили сразу же, о новом секретаре райкома партии. И директор наш, и главинж, и начальники отделов — в общем, все наши старики. Необычное беспокойство у нас началось, разговоры, стихающие при приближении посторонних... Нарядные, ухоженные женщины с рос­ кошными бюстами (а их у нас, неизвестно почему, великое множество) заперешептывались, запереглядывались тревожно, будто близились ка­ кие-то перемены, будто синоптики обещали циклон. Все это было мне понятно. Я представил, как он пойдет между рядами кульманов и начнет дотошно расспрашивать: «А вы над чем трудитесь?» Зайдет и в многочисленные клетушки, в которых сидят эти ухожен ­ ные женщины: «А вы над чем трудитесь?» Добрая половина из них не сможет, я уверен, ответить что-нибудь мало-мальски вразумигельное. Просто они «сидят на окладе»... Выра­ жение, мне кажется, великолепное, прямо щедринское выражение! Так вот, я это себе очень ярко представил, как он пойдет от куль­ мана к кульману и как подойдет к моему рабочему месту: «Савелий Иванович! Так вы здесь работаете?» А может: «Савик! Вот не ожидал!» Но обязательно: «А вы над чем трудитесь?» Это он пусть спросит у нашего директора. В родственном нам про­ ектном институте уже спросил: «Скажите, а где ваши машины работа­ ют?» Говорят, у тото директора начался нервный тик... А мы что они, только название у нас подлиннее. И наш старик... у него же повышен­ ное давление. А за пять лет, что я здесь, не слышно было, чтобы наши машины работали... Секретарь райкома партии... Что ж, я это предвидел. Я уже тогда знал, что он далеко пойдет, Забродин... В тот день, пять лет тому назад, с утра я был во власти гнусной иностранщины,— просто напал зуд выражаться не по-русски, и ничего я с собой не мог поделать. В столовой: «Гебен ^и мир, битте, айн пор­ цион зуппе!» вместо: «Порцию супа, пожалуйста». Конечно же, следо вало недоумение на лице девушки-раздатчицы, и появлялись улыбки на лицах в очереди. Или подходит ко мне Лиля Кузьмина в задумчивости, что-то ей, видно, непонятно: — Здравствуй, Савва (имя-то мне дали, ч-черт). — Гуд дей, фройляйн!— приветствую я.