Сибирские огни, 1967, № 12

мостоятельнее российского, не был приучен к работе из-под палки. Здесь много ссыльных. Под их влиянием и среди местной интеллигенции растет число людей, по жандармской терминологии, неблагонадежных. Вот и замышляют монархисты создать в Сибири надежный оплот своей власти. — Поздно спохватились. — Да, я так же думаю. Даже самые серые крестьяне, когда уви­ дят, что им садят на шею помещика, поймут, о ком заботится царь-ба­ тюшка и какое правительство нужно народу. Не могут не понять. Ну, а еще что сегодня? День, я вижу, богатый новостями. — Во «Frankfurter Zeitung» — отчет о Штутгартском съезде Германской социал-демократической партии. — А ну-ка, дай. Где? Это нам необходимо знать. — Вот. Я пробежала. Но надо еще со словарем, есть непонятные слова и выражения. А до сути, как будто, добралась. Об Эдуарде Берн­ штейне. Он прислал съезду какое-то письменное объяснение, которое, как сказано тут, мнорих не удовлетворило. Бернштейн. Впервые эту фамилию Владимир Ильич услышал в 1895 году, когда жил за границей. Газеты писали о сметри Фридриха Энгельса. Верный друг гениального Маркса одним из своих душеприказ­ чиков назвал этого немца, как единомышленника и близкого человека. Именно ему, Эдуарду Бернштейну, предстояло погрузить в море пепел умершего. И ему же совместно с Августом Бебелем Энгельс завещал все свои рукописи, все письма. Что могло случиться? В чем разногласия? Может быть, несуще­ ственные? Трудно поверить, чтобы такой человек мог разойтись во взглядах со своими товарищами по партии в чем-то важном и решающем для ре­ волюционного движения. Не плод ли каких-нибудь недоразумений? Но уже первые строки насторожили, и Владимир переглянулся с Надей, как бы спрашивая: «В самом деле? Можно ли этому верить?» И Ульяновы, время от времени посматривая в словарь, стали чи­ тать дальше. Хотя отчет был кратким, но позиция Бернштейна, статьи которого еще не дошли до Сибири, прояснилась. Он пытается революционную рабочую партию превратить в реформистскую; как одурманенная Пи­ фия, предрекает, что революция, если ее не удастся избежать, оставит на месте промышленности хаос, что якобы единственный верный путь — медленное преобразование. — Измена марксизму! —Владимир Ильич отбросил газету.— Чудо­ вищная измена! — Возможно газетчики напутали, преувеличили. — Нет дыма без огня. И тут ясно сказано: прислал съезду не­ удовлетворительное объяснение. Такое выдумать невозможно.— Влади­ мир Ильич схватил газету, потряс ею и снова бросил на стол.—Ты по­ думай, как можно было докатиться до такой низости?! Прошло всего каких-то три года! Только три года!.. Еще море не успело растворить в себе пепел покойного, еще рукописи не остыли от его пальцев!.. — А съезд так мягко обошелся с ним. Они еще раз прочли отчет. Там было сказано: Бернштейна пытались убеждать, критиковали, осуждали. Но почему-то никто не внес предло­ жения об исключении из партии. — Извращает марксизм, а его уговаривают,— сказала Надежда е возмущенной дрожью в голосе.—Разве можно так? 89