Сибирские огни, 1967, № 12

В своей комнате он достал из стола лист «орленой» бумаги и, пои­ меновав губернатора, как положено, превосходительством, размашисто вывел: «Прошение». А ниже — о разрешении министра внутренних дел проживать в Шушенском Надежде Крупской и о тщетных попытках по­ лучить документы, необходимые для венчания: «Это непонятное промед­ ление получает для меня особое значение ввиду того, что моей невесте отказывают в выдаче пособия до тех пор, пока она не выйдет за меня замуж (таков именно ответ, полученный ею сегодня, 30 июня, на про­ шение о выдаче пособия). Таким образом получается крайне странное противоречие: с одной стороны, высшая администрация разрешает, по моему ходатайству, перевод моей невесты в село Шушенское и ставит условием этого разрешения немедленный выход ее замуж; с другой сто­ роны, я никак не могу добиться от местных властей выдачи мне доку­ мента, без которого вступление в брак не может состояться; и в резуль­ тате всего виной оказывается моя невеста, которая остается без всяких средств к существованию». Тем временем отошла обедня. Из соседних домов уже доносились застольные песни захмелевших сельчан. К Зыряновым сошлись гости. Хотя праздничный стол был накрыт под сараем, но вскоре стало ясно, что в доме не будет покоя: по всей усадьбе уже разносилась пьяная перебранка. Владимир Ильич и Крупские, захватив с собой охотничий котелок и корзину с едой, пошли в ту часть бора, где возвышалась Песчаная гор­ ка, самая высокая во всей округе. Оттуда можно полюбоваться и Сая­ нами, и Енисеем, и степью на его левом берегу. Там можно погреться на теплом, будто просеянном сквозь мелкое сито, песке. А самое прият­ ное — там нет комаров. Впереди, важно приподняв лохматую голову с трепыхавшимися ушами, бежала Дженни, неся поноску — сухую березовую палочку. 6 Тихо горел костер. Тонкой струйкой, как над трубкой Проминского, вился дымок. Сам Ян Лукич заснул, лежа на боку, и трубка вывалилась изо рта. Ульянов поднял ее, тихонько выколотил и засунул ему в кар­ ман куртки. По другую сторону костра приподнялся Сосипатыч . •— Спи,— сказал Владимир Ильич шепотом. — А ты, Ильич, чо не ложишься? — Мне все равно не уснуть. Такая чудная ночь! Я подежурю. Но пока никаких признаков... На островах надрывно, с подергом и скрипом кричали коростели. Умолкал один — начинал другой, потом третий. И так без конца. Будто поспорили, кто кого перекричит, да взялись подбадривать весь птичий мир: «Не др-р-р-ремать! Не др-р-р-ремать!» Все тонет в этом суматошном крике. Не слышно козодоя, летавшего в сумерках. Не слышно плеска воды под берегом. Тут не только дребезг крошечных колокольчиков, подвешенных к удилищам, а даже звон бо- тала и то не услышишь. Владимир Ильич отошел от костра; вглядываясь в темноту, скло­ нился над одним удилищем, над другим. Нет, не звонят налимы в ко­ локольчики, не желают брать наживку. Может, не по вкусу им дожде­ вые черви? Ждут чего-нибудь иного? Изюму или колобков с анисовыми каплями? Кто их разберет. Или спят в своих норах. 4