Сибирские огни, 1967, № 12

За обеденным столом сидел задумчивый. Котлеты оставил нетрону­ тыми. И вечером, словно больной, ограничился стаканом чая. Елизавета Васильевна спросила, что приготовить для него на завтра? ААожет, купить курицу и сварить бульон? — Нет. не нужно. Я же совершенно здоров. И все пройдет. Она подумала- «Словно родного брата похоронил». Ночью Владимир долго не мог заснуть: то закрывался простыней, то откидывал ее, то садился на край своей кровати и спрашивал: — Не спишь, Надюша? — Не сплю. Не могу. — И я не могу. Разворошена память. Перед глазами — Волга, наши первые шаги. Казань, Самара... Чем отвлечь от раздумья — Надежда не знала. Она села лицом к нему, положила руку на плечо. Владимир вспомнил Гопфенгауз: — Опасаюсь за нее. Мария Германовна — редкая женщина. И осо­ бой судьбы. Родилась в дворянской семье. Воспитывалась в Смольном институте благородных девиц. Однажды в доме своей сестры, вышедшей за вольнолюбивого человека, дававшего приют нелегальным, видела на­ шего Сашу, слышала, как он возразил сторонникам «малых дел»: «Чу­ даки! Из-за чего спорят? Агрономия, статистика, земство, непротивле­ ние злу — вот каша-то! А народ как издыхал в грязи, в темноте, так и издыхает». И в душе девушки все перевернулось. А потом на сходке — встреча с Федосеевым, любовь на всю жизнь. К нам она приезжала де­ сятки раз, привозила его письма, рукописи. В нашей семье принимали ее, как свою... Из года в год Мария носила ему передачи в тюрьмы. А потом и сама попала в ссылку. И все годы считала себя его невестой... Что с ней будет, когда узнает о трагедии? — У нее хватит силы воли, чтобы пережить. Она же революцио­ нерка. —- А Николай Евграфович?.. Чуткие сердца бывают хрупкими... Н-да, самым отвратительным в ссылке становится «интеллигентоедство». Юхоцкому и иже присным невдомек, что на этот пагубный путь их тол­ кают наши враги из охранки и жандармерии. Травлю интеллигентов- марксистов подогревает полиция: сбавляют ссыльным-рабочим казенное пособие, даже совсем отказывают. Дескать, проживут физическим трудом. — Неужели Оскару откажут? И Проминскому с его большущей семьей? — И еще подливают масла в огонь оппортунисты из «Рабочей мыс­ ли» с их предательским девизом: «Рабочие для рабочих». Ты читала, знаешь. — Неужели подленькая газетка могла дойти до Верхоленска? — Теряется доброе, здоровое слово, а это... Наверняка дошла. И Федосеев не выдержал пакостных наветов. Да и здоровье, видать, под­ вело. Вот и счел себя ненужным... Успел ли он закончить книгу? И дой­ дет ли корзина с его архивом до Глеба?.. — Я думаю, дойдет. — А Мария Германовна?.. Ты только представь себе, Надюша, се­ вер, глушь. Никого из единомышленников нет, ни одной души. И вдруг приходит эта страшная весть. Надо, действительно, иметь огромную си­ лу воли, чтобы не оказаться перед гамлетовским вопросом... В среду 15-го июля уходила почта, и Владимир Ильич написал старшей сестре в Подольск, где мать с дочерью проводила это лето: «...Н. Е, покончил с собой... Оставил письмо Глебу... а мне, дескать, 21