Сибирские огни, 1967, № 12

нет: «Горько-о-о!» Володя, по народному обычаю, при всех поцелует ее. Конечно, неловко и смущенно. А она... У нее уже сейчас горело лицо от волнения, и она шла с опущенной головой. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 1 А через три дня на них свалились новые тревоги и волнения. 14-го июля утром Ульяновы пошли встречать почту. Надя сказала; — От кого-то получим письма. У меня колотится сердце. Радост­ ные или... — Конечно, радостные. Поздравления! Телеграмму от мамы и се­ стер, письма от Кржижановских и Старковых. Вот увидишь! Но получили только письмо от Ляховского. Он поздравлять не мог — еще не знал о свадьбе. Как они там с Николаем Евграфовичем в далеком Верхоленске? Здоровы ли?.. — Извини, Надюша...— Владимир посреди улицы, слегка замед­ лив шаг, вскрыл конверт, глянул на первые строки, и рука у него дрог­ нула.— Это ужасно! — Снова глянул на письмо: не ошибся ли? Ужас­ ная весть! — Что, что, Володя? С кем-то несчастье? — Громаднейшее. Похоронили Федосеева, редчайшего человека. Самоубийство! Это не укладывается в моей голове. Не могу смириться. И не могу назвать иначе, как убийством. А убийца — в горностаевой мантии! Елизавета Васильевна из окна увидела расстроенные, бледные лица обоих, вышла встретить у крыльца, чтобы узнать, с кем из родных слу­ чилась беда. Не с Марией ли Александровной? Или с Митей в москов­ ской тюрьме? ' Не дожидаясь тревожного вопроса, Владимир Ильич сказал: — Погиб в ссылке один товарищ, наш единомышленник. Очень хо­ роший человек. Крупская-старшая перекрестилась и, посторонившись, пропустила в дом. В своей дальней комнате Ульяновы несколько раз перечитали скорб­ ное послание, и Владимир долго ходил из угла в угол, вполголоса пов­ торяя: — Такая невосполнимая утрата! И самая неожиданная. Потеряли Запорожца, теперь — Николая Евграфовича. Жена взяла его за руку. Он подумал: «Хорошо, что мы вдвоем». Надежда понимала, что нет слов, способных быстро успокоить серд­ це, но молчать она не могла, сказала чуть слышно: — В партии много хороших товарищей... — Да. И еще будут потери, пока мы победим... А Федосеев навсег­ да останется в памяти. Он был первым марксистом на Волге. В кружках любили его, на редкость талантливого революционера. Да, талант — это не только сочинять стихи, писать картины или играть на сцене, но и по­ дымать народ на революционную борьбу. Федосеев это мог бы делать. До конца наших дней нам будет недоставать преданнейшего боргщ. Весь день Владимир думал и говорил только об этой утрате. 20