Сибирские огни, 1967, № 12

речь подменяется риторикой. На вопрос девушки, встретившей любимого человека после долгой и тревожной разлуки, герой отвечает языком политической брошюры: «Самое трудное, милая, нас ждет впереди. Борьба идет не на жизнь, а на смерть. Про «Апрельские тезисы» Ленина слыхала? Вся власть должна перейти в руки пролетариата. Временное правительство уже не обещает восьмичасовой рабочий день и раздел помещичьей земли, вот почему массы рабочих и безземельных крестьян все больше поддерживают нашу политику и верят в нее». К счастью, такие сцены в очерке единичны и почти не влияют на общую стилевую тональность произведения, не снижают его •идейно-художественных качеств. «Мои баррикады» Софьи Гончарской автобиографичны, воспроизводят бурную эпоху трех революций и гражданской войны, от- -личаются подлинностью и достоверностью .изображаемого правдивым освещением событий и деятельности исторических лиц, •ссылками на точные источники используемого материала. Для С. Гончарской характерна очерковая манера письма, сочетающая строгий доку- ментализм и патетику, эмоциональное восприятие событий с попыткой их логического осмысления. Фрагментарные по своему построению, не претендующие, казалось бы, на значительные социальные обобщения, эти воспоминания создают целостную картину накопления и взрыва революционных сил России, разбуженной энергии масс, творящих свое будущее в нелегкой борьбе со старым миром. Как и во всяком автобиографическом произведении мемуарного жанра, в «Моих баррикадах» доминирует субъективное воспроизведение фактов и явлений исторической действительности, стремление автора запечатлеть личные наблюдения, свое участие в изображаемых событиях. Тяготение к предельно искреннему и полному самовыражению придает воспоминаниям лирическую окраску, с одной стороны, а с другой — способствует раскрытию авторских идеалов и симпатий, гражданской позиции пишущего. Жизненный путь Софьи Гончарской — типическая биография многих российских демократических интеллигентов, с юных лет вступивших в борьбу с царским самодержавием, добровольно избравших нелегкую жизнь революционера-большевика. С. Гончарская оказалась в гуще революционного водоворота, была свидетелем и участником поворотных исторических событий, судьба революционерки сталкивала ее с виднейшими представителями русского и международного рабочего движения. Вот почему ее воспоминания представляют интерес с точки зрения познавательной: они знакомят нас с малоизвестными или почти неизвестными историческими моментами, с малоисследованными героическими страницами гражданской войны, подпольной деятельностью коммунистов в колчаковском тылу на Урале и в Сибири. Запоминаются эпизоды из зарубежной жизни С. Гончарской: выступления В. И. Ленина в Цюрихе с докладом о самоопределении наций, а также выступления Карла Либкнехга в Карлсруэ накануне первой империалистической войны, похороны Бебеля, потрясающие сцены прощания американских рабочих с русскими революционерами-эмигрантами, возвращающимися на родину после падения царизма в феврале ‘1917 года. В новом освещении предстает борьба большевиков с меньшевистско-эсеровским блоком в Петроградском Совете, немало новых фактов дается и в описании штормовых дней Октябрьского переворота, захватывающе-напряженной жизни Смольного и бесславного конца учредительного собрания. Сосредоточивая нередко внимание на описании внешних сторон революционных событий, на частных сценках и бытовых эпизодах октябрьской эпопеи, собственных впечатлениях и эмоциях, несомненно, дополняющих картину героического времени, С. Гончарская, однако, не всегда, к сожалению, раскрывает социальную и философскую основу этих событий, движение глубинных общественных сил. Однако несомненна историческая и воспитательная ценность воспоминаний, запечатлевших неповторимые приметы легендарного времени.