Сибирские огни, 1967, № 12

Воды мне принесите, дайте полглотка. Много в жизни видел я. Но только очень мало рассказал пока. * * * Разобьем одних — другие лезут. Передышки нет, покоя нет... На Украйне зверствуют махновцы — комсомольский им дадим ответ. Нас собрали. Не было приказа. Объявил комбат без лишних слов: — Ну так что же, значит, снова драться! Начинаю запись. Кто готов? Тишина. Секундное молчанье. А потом единым строем враз все шагнули, закричали хором: — Командир, записывайте нас! У комбата влажные ресницы. — Что, мальчишки, ждет вас впереди?.. На ремнях — наганы и гранаты, и — крест-накрест — ленты на груди. Полы полушубков разлетелись, с песней звонкой мы пошли вперед... — Все пушки, пушки грохотали, трещал наш пулемет... * * * Нас огонь врага не остановит. К вражеским цепям передовым, обнимая землю, припадая к ней, ползем мы через черный дым. Ждем приказа: «Встать!» Но нет приказа. Дымным ветром весть к нам донесло, что злодейкой — вражескою пулей командир наш ранен тяжело. На штыках играют искры. К сердцу кровь разгоряченная течет. Командир, веди нас, прикажи нам, прикажи нам ринуться вперед! И привстал комбат. И слабо-слабо он рукой провел перед собой. И сказал комбат: — Вперед, ребята! О, какой был это жаркий бой! Рассветало. Близилась победа. Из огня рождался новый мир. Но смертельно раненный в окопе умирал бесстрашный командир. Сохли губы. Холодело тело. И дыханье слышалось чуть-чуть.