Сибирские огни, 1967, № 12

не появлялся. Значит, все обошлось благополучно. Вскоре и письмецо от него пришло. Василий и рад был за товарища, но тоска не проходила. Однажды объявил: — Следующим бегу я! — А это уж как распорядится партия!— ответили ему. И партия распорядилась, чтобы Василий Иванович Шамшин, рабочий-революционер, бежал из Киренской ссылки... И вот уже шагал Василий по той самой тропинке, по которой первым ушел из Седачева Артем, будущий председатель правительства Донецко-Криворожской республики. Василий шагал размеренно и споро и ловил себя на том, что ему жаль покидать этот нелюдимый и суровый край. Перед глазами всплывали любопытные лица седачевских ребятишек, благоговейно внимавших ему на уроках в крохотной местной школе. Как-то привыкнут они теперь к новому наставнику? ТОВАРИЩ ДУБОВ «...обратить его, Шамшина, в каторжные работы на три года... ...может воспользоваться милостью, даро­ ванной 18 ст. XVIII отдела Именного Вы­ сочайшего Указа от 21 февраля 1913 г., т. е. сокращением назначенного ему наказания на одну треть». (Из приговора Омского окружного суда от 2 апреля 1914 г.). '— Дубов здесь живет? — спрашивал какой-то человек у хозяйки дома номер двадцать один по Лагерной улице в Омске. — Здесь, но его сейчас нет. — А подождать можно? Я его родственник. Хозяйка сразу же подобрела к неожиданному гостю, собрала на стол и даже графинчик с водкой выставила. «Видно, крепко она этого Дубова обожает, если так ко мне отнеслась!»,— подумал Анатолий Галкин, бывший ссыльный, который после побега из. Седачева прибыл по явке в Омск. Вскоре пришел и сам «Дубов». Анатолий опешил: он никак не ожидал встретить здесь Василия Шамшина! Тот взглядом приказал: не удивляться. Они обнялись, похлопывая друг друга по спинам: ни дать, ни взять — близкие родственники! И хозяйка, наблюдавшая эту сцену, умилилась. Поздним вечером, уже без свидетелей, беседовали о делах Омской организации Р СД РП , в которую Василий Шамшин прибыл после побега из Киренской ссылки летом 1912 года. Правду сказать, организации как таковой не было: все смела столыпинская реакция. Задание у Василия было строго конкретное: наладить подпольную типографию и организовать выпуск листовок, и, если удастся,— газеты. Однако Василий вскоре убедился, как плохо были осведомлены те, кто направлял его в Омск, о положении дел на месте. Начинать пришлось с поисков оставшихся на воле старых партийцев, выявлять молодых рабочих, готовых включиться в революционную борьбу. Это было нелегко сделать. Многие заразились страхом и неверием в успех дела, многих сбили с толку меньшевики-чиквидаторы и «отзовисты». — Теперь все это позади,— подвел итог рассказанному Василий.— Организация создана. Люди надежные — почти все рабочие. Словом, действовали по советам товарища Ленина... Через несколько дней Анатолий Галкин и Василий пришли на тайное собрание железнодорожников, готовившихся начать забастовку. Речи были горячие, полные ненависти к самодержавию и боевого задора. Некоторые высказывались за то, чтобы немедленно объявить забастовку, которая покажет пример всему пролетариату Сибири. Но тут попросил слова тихонько сидевший ■ в уголке товарищ Дубов. — Я хотел бы остановиться на головокружительных выводах предыдущих ораторов,— начал он.— Мне понятно нетерпение некоторых товарищей Но забастовка забастовке — рознь. Если товарищи железнодорожники думают просто засветить фейерверк, полюбоваться на него, а заодно а на себя, то можно, конечно, выступать. Будет необыкновенно красиво. 142