Сибирские огни, 1967, № 12

арестантами камера полицейского участка в родном городке, еще не имевшем собственной тюрьмы... Они проговорили до вечера, а на следующее утро Сергей Костриков — так ввали нового Васиного знакомого — снова подсел к нему: — А скажи мне, дорогой Василий Иванович, что такое прибавочная стоимость? Василий об этом кое-что слышал и как мог объяснил, но Кострикова ответ не удовлетворил. Спросил еще и еще, и Василий окончательно запутался. И тогда Костриков обратился ко всем, кто находился в камере: — Учиться нам надо, товарищи, всем учиться! Использовать царскую милость! — Какая здесь учеба?— раздались голоса. — Свободу нашу в тюрьме ¡власти пока не очень ущемляют,— невозмутимо продолжал Костриков.— Камеры днем открыты, литературу с воли достанем, да и здесь нашими стараниями уже кое-что собрано... Наша теоретическая учеба — это тоже классовая борьба! Умел Сергей Костриков убеждать! И вот вскоре заработал тюремный университет в первом Томском арестантском отделении. Василий Шамшин долгие часы просиживал над «Капиталом». Но чуть только сгущались сумерки, едва со вздохом Василий и другие слушатели закрывали страницы книжек, как раздавался насмешливый голос Сергея: — Что-то наши меньшевички сегодня примолкли? Или после вчерашней баталии сдались на милость победителей? И разгорался спор, долгий и жаркий. И так каждодневно, даже ¡во время недолгих прогулок, дозволенных тюремными ¡властями... Потом, взбудораженные, долго не могли заснуть. Вслух мечтали о будущем. Любил помечтать и Василий. Однажды он оказал Кострикову: — Мало у меня знаний. Хочу учиться по-настоящему. — Начинай! — горячо одобрил Сергей.— Но только обязательно готовься по программам. Придет ¡время— сдашь за курс гимназии экстерном... Так зародилась дружба молодых революционеров — Василия Шамшина и Сергея Кострикова...' Василию первому пришел срок выходить из тюрьмы. Было это в октябре тысяча девятьсот седьмого года. Собрав пожитки, остановился перед Сергеем: — Ты обещал, что приедешь в наш город? — Обязательно. — Приезжай. Семья у нас большая, дружная, и все тебе будут рады. Ну, а самое главное, поучишь нас, как надо работать... Они обнялись и крепко, по-братски расцеловались. ПРОВАЛ «Сам я в данный момент к вам не бу­ ду... Я должен поставить технику, отчасти наладить организационные делишки. Это мне принесет громадную пользу, а равно и вам». (Из письма провокатора «Круглого» начальнику Челябинского жандармского управления). Всю дорогу, от самого Новониколаевска, Василий чувствовал неосознанную тревогу. Ему казалось, что за ними неотступно и внимательно кто-то наблюдает. Василий исподволь пригляделся к пассажирам, «о ничего подозрительного не обнаружил. Никто на них с Петром не обращал внимания. Василий полробо-вал читать, но дальше первой страницы его сосредоточенности не хватило. Он ¡посмотрел на своего спутника Петра Струнина, который блаженно спал, посапывая носом, на верхней полке и позавидовал его спокойствию. Как можно заставить себя спать, когда на плечах у тебя такое ответственное задание: доставить из Томска «технику» — оборудование для тайной типографии!1 1 И. И. Шеин вспоминал впоследствии, что при встрече на XVII съезде партии С. М. Киров долго расспрашивал о судьбе Василия Шамшина и очень жалел его, называт талантливым рево­ люционером.. 138