Сибирские огни, 1967, № 12

— Вот вам в наказанье!.. Кто зачинщик озорной затеи? Если не хватит глинтвейна, останется на Новый год без бокала. Зачинщиками назвались все. И тут, спохватившись, Лепешинский поднял руку: — Мы сделали громаднейшее, непростительное упущение —до сих пор не провозгласили главного тоста. — Еще рано. И главный тост — за Ильичей! — крикнул изрядно за* хмелевший Шаповалов.— Самый что ни на есть новогодний! — Минуточку! —Лепешинский поднял вторую руку.— Позвольте мне закончить. Наливайте рюмки! И вы все будете солидарны со мной.— Ему подали рюмку, и он провозгласил: —За Эльвиру Эрнестовну и за всех отсутствующих матерей! — Молодец, Пантелеймоша!— крикнул Глеб.—За матерей! — И надо торопиться.—Старков показал на часы. Женщины наперебой целовали Эльвиру Эрнестовну, Ольга, чокаясь с нею, подчеркнула: — Только за вас! — Почему же только за меня? А разве у вас уже нет?.. — Нет. У меня одна мать — революция! — За освобождение всех несчастных матерей из когтей нищеты и голода! — крикнул Шаповалов, с размаху опрокинул рюмку в рот и, отвернувшись, тыльной стороной руки утер слезы, катившиеся по щекам. Все затихли. Владимир Ильич отвел Александра Сидоровича в дальний угол, сел рядом с ним и положил руку на его коленку: — Не надо так волноваться. Я понимаю: мать —единственный че­ ловек на земле. — Как же не волноваться, Ильич? Когда меня законопатили в Пет- ропавловку, она получила мое жалованье на заводе, а его...—Шапова­ лов достал платок.— Грошей тех хватило на одну неделю. Из квартиры выгнали. И мне Павлушка, маленький братишка, под мамину диктовку написал: «Придется, видно, просить милостыню». На свиданку «мама пришла оборванная, как нищая на паперти. От слез говорить не могла... Спасибо товарищам из революционного Красного Креста,— маленько по­ могают. — И будут помогать. Рабочие не бросят в беде. — Вслух меня не укоряла, а в глазах я видел: «Променял мать на революцию! Ну, зачем ты сделался безбожником-социалистом?» А я, вот верьте, Ильич,—Александр Сидорович стукнул себя кулаком в грудь,— ежли бы все сначала —сделал бы так же. Я—за добро для рабочих матерей на всей земле! Курнатовский внес дымящийся горшок, прихваченный расшитым полотенцем, и торжественно опустил на середину стола. Зинаида Павловна стала торопливо разливать глинтвейн деревян­ ным черпаком: — Тонечка, передавай дальше. И быстрей, быстрей! Секундная стрелка начала свой последний круг. .— Ильич! Сидорыч! —закричал Глеб.—Так можно и опоздать. — Нельзя опаздывать,—отозвался Шаповалов.—На Новый год все должно быть в самый аккурат! Глеб и Базиль уже несли им горячие стаканы, над которыми свет­ лым туманцем вился парок. Все стояли с чашками и стаканами в руках, трепетно-нетерпеливыми глазами торопили Ульянова. _ Ну1 чт0 ж,„—Владимир Ильич качнул головой, как перед вы* 109