Сибирские огни, 1967, № 11

стенами зала и вниманием к речи, смотрела на Маяковского. Он словно ворвался сюда с какой-то другой планеты, этот фантастический человек ь серых брюках, и пахло от него озоном, и вдыхала озон толпа, жадно стараясь вообразить себе ту, неведомую планету. «150 000 000» читал по-чешски артист Йосеф Зора. Поэт будто не сходил с трибуны: его ритм, его дух бушевал в сильном голосе артиста. Маяковский точно узнавал свои слова и тряс руку профессору Матезиу- су, сидящему рядом. Третья часть вечера называлась «Я и мои стихи». Маяковским сно­ ва стоял на краю сцены, загородив президиум, один на один с толпой. Он пришел сюда говорить о революции и ни о чем другом. Он читал стихи о том, как в Париже, в советском посольстве, пели «Интернационал» во время подъема Государственного красного флага: Я крикнуть хочу «Извините, мусьи!» Мы здесь пребываем по праву. Для этого мили Буденный месил, гоняя белых ораву. Мы станем тут и не сдвинемся с места. А свист — как горох о гранит. Мы мёрли, чтоб петь вот это вместо «Боже,, буржуев храни». После вечера Гора за кулисами припал к Маяковскому, обхватив его плечи, постоял так и, откинувшись, воскликнул: — Сегодня революция пришла ближе! Все-таки в каждом народе поэты — самые эмоциональные члены общества Когда Маяковский вернулся в гостиницу, у него не глотка болела, не голова, а рука: он подписал триста книг своих «150 000 000», кото­ рые продавались в фойе. На другой день, спозаранку, просунулось в дверь номера что-то во­ лосатое, и Маяковский подумал было, что пришли со шваброй убирать комнату. Но швабра оказалась прикрепленной не к палке, а к благооб­ разному лицу. Весьма удивительна была в европейско-бритой Праге эта древнерусская борода Ее носитель вытащил из-под мышки огром­ ную книгу почетных гостей и раскрыл ее на столе, как чемодан. — Просим пана давать автограф. Для поднятия авторитета своего чемодана бородоносец перелистнул страницы и показал автограф Милюкова, но, уловив в глазах пана по­ эта явно обратный результат, поспешил отыскать роспись Рабиндраната Тагора. Маяковский взялся за перо, но сборщик автографов опять ис портил себе дело: он попросил написать мнение по поводу объедине ния славян. Маяковский положил перо: — Извиняюсь, это не по моей части. Славянин Крамарж в своей газетке клевещет на СССР и требует, чтобы Чехословакия не призна­ вала нас. Что, москвичи ему не славяне? И вообще, у этого славянина славяне из Москвы оттяпали в Крыму дачку. Ошарашенный объединитель славянства пробормотал: — Как понимается — оттяпали? — И потянулся к своему чемода ну, набитому знатными именами. Но Маяковский вдруг придержал книгу: — Впрочем, напишу. И размашисто вывел на толстой желтоватой странице: Не тратьте слова на братство славян. Братство рабочих — и никаких прочих. 92