Сибирские огни, 1967, № 11

— Володя, рекомендую надеть черные брюки. Хотя бы брюки чер­ ные, если нет черного костюма. На вечере будут мининдельцы, широкая пресса. Завязывая галстук, Маяковский приостановил пальцы, с любопыт­ ством поглядел в зеркало на Якобсона, стоящего за его спиной, разжал было губы, но сомкнул их, нагнав на щеки резкие складки, и все же ска­ зал, правда, не тем тоном, какой можно было ожидать по этим упражне­ ниям лицевых мускулов,— ласковым тоном: — Во-первых, у меня нет черных брюк, а во-вторых, в Варшаве сам князь Понятовский стоит совсем без штанов — и ничего, европейцы даже любуются им. — Послушай, это скандал. Я, как понимаешь, по должности слежу за всей европейской прессой и недавно прочел, как буржуазная газета в Париже издевалась над Эренбургом, который где-то там выступил не в черных брюках. — Так это когда крыть нечем, тогда за чужие штаны хватаются. Это значит, что Эренбург правильно выступил. Маяковский повязал галстук, повернулся и скользящим взглядом задел округленную фигуру Якобсона. В авто ехали молча. Якобсон по­ пытался связать что-то, невидимо порвавшееся: — Плевать, конечно, на эти буржуазные условности. — Плевать, Рома,— оборвал Маяковский и снова замолчал. Возле Народного дома была толпа, словно возле Политехнического или Казанского университета. Йосеф экспансивно налетел на Маяков­ ского и потащил его за кулисы. — Мы не ждали такого успеха,— говорил он на ходу.— Тысяча би­ летов продана совсем, покладник продает корешки от билетов! То боль­ шой успех. Зал был полон и удовлетворенно урчал, шевелясь сотнями голов. В первом ряду сидели чернобрюкие мининдельцы и журналисты. В этой буржуазной демократии первые ряды и не пытались выдавать себя за представителей широких масс. Они были веселы и общительны, но зам­ кнуто, только в своем кругу, они отделились от зала и смокингами, и изящными позами, и манерой утомленно склоняться друг к дру 1 у при разговоре. Йосеф Гора звонким голосом приветствовал революционного поэта СССР от имени левого фронта чешских писателей и Общества культур­ ного и экономического сближения с Новой Россией. Как писала потом «Руде право», «под бурные аплодисменты взял слово русский гость». — Я извиняюсь,— сказал Маяковский,— что не пришел на доклад в черных брюках, в отсутствии которых недавно ^упрекнул другого со­ ветского писателя Эренбурга критик французской буржуазной газеты. Мы, поэты, интересны не брюками и даже не фигурами, а стихами. Слушатели, настроенные на ожидание чего-то необычного, но тор­ жественно необычного, застыли. Они получили необычное, но совсем не такое, как ожидали. И нарушился торжественный настрой, и громадный человек словно сшагнул со сцены в толпу и запросто стал беседовать. И зал не удержался от смеха, сначала неуверенного, затем дружного смеха в полторы тысячи глоток. Первый ряд утомленно сдерживал недо­ уменные улыбки. „ .. . __ Поэт сегодня в России — борец за новый общественный строй. Массы читают у нас стихи, как нигде в мире. Советский писатель сето- дня стоит рядом с революцией, точно так, как стоял рядом с ней в тя­ желые дни. , Разобщенная, разноклассовая масса, временно объединенная лишь 91