Сибирские огни, 1967, № 11

— Немножко розумем. Естэм роботникем. И пан Оскар — робот, ник. Мы — на еднэм заводе. То — наш рынэк. Так, пани Надя? — Да, Ян Лукич,— подтвердила Крупская,— так надо понимать эт строку из «Манифеста». — А наш товар,— Проминский несколько раз, будто подымая тя жесть, согнул руки в локтях,— сила! Больше продать у нас ничего нет. — Совершенно точно,— снова подтвердила Крупская,— Спасибо вам, Ян Лукич. Против ожидания Оскара глубоко задела эта ненарочитая благо дарность. Стало неприятно: Проминский сразу понял прочитанное, а ему, Энгбергу, растолковывают вдвоем, как маленькому, и он, раздра женно поднявшись, пошел к двери. — Куда же вы, Оскар Александрович? — окликнула Надежда Кон стантиновна.— У нас еще одна страничка. Приостановившись у порога, он потер лоб: — Голова сталь больной. — Ой, так ли? Энгберг, покраснев больше прежнего, поклонился и вышел. — Забыли свои записи.— Крупская бросилась вдогонку и уже на крыльце отдала тетрадку.— Завтра, как обычно, в это же время. Наде юсь на вашу аккуратность. От волнения она широко распахнула дверь в маленькую горницу: — Извини, Володя, что помешала. Он ушел среди урока. — Кто ушел? Оскар? — Владимир порывисто встал.— Да как же так? Заболел, что ли? — Я... Как это по-русски? — Проминский, позабыв, что у него ды мится трубка в руке, вошел в открытую дверь.— Виноват есть. Владимир Ильич, не замечая едкого табачного запаха, стал расспра- шивать, как это произошло. Потом сказал: — Ничего. Устроим каникулы. Мы с Яном Лукичом сходим... Вспомнив о дымящейся трубке, Проминский шагнул в прихожую. Владимир Ильич остановил его: Я сегодня работать уже не буду,— можно и здесь подымить. У нас же Елизавета Васильевна курит... Так, дорогой мой Ян Лукич, на конец-то, мы сходим на рыбалку. За налимами! С колокольчиками! По том с тобой, Надюша, побываем за Енисеем. Тебе давно хотелось... А Оскар одумается. Придет. Не может не прийти. И мы ему позднее как-нибудь напомним в мягкой, шутливой форме, что временем надо до рожить,— его у нас не так уж много. 4 В к а н у н П е т р о в а д н я , д л я ш уш и н ц е в н е т о л ь к о д о л г о ж д а н н о г о р о з г о в е н ь я , но и п р е с т о л ь н о г о п р а з д н и к а , з в о н а р ь в ы в з в а н и в а л в м ел ки е к ол о к ол а ч ю - т о п о х ож е е н а р а з у д а л ы й п е р е п л я с . Б о г о м о л ь ц ы р а с х о д и ­ л и с ь от вечерни . В л а дим и р Ил ьи ч шел н а в с т р е ч у им. У в о р о т ц е р к о в н о й о г р а д ы с т о л ­ кн у л ся со г .т а р о д у б ц е в ы м . В о в р е м я ид е те , с к а з а л у ч и т е л ь и, п р и п о д н я в ф у р а ж к у , м н о г о ­ з н а ч и т е л ь н о д о б а в и л ,— О б а т ам . — К то « о б а » ? М н е н уж е н т о л ь к о с в ящ е н н и к . Б е з п с а л омщ и к а н е о б о й д е т е с ь . Я в е н ч а л с я — з н а ю . С е й ч а с они у чиня т в ам « о бы с к » , с б ож ь е й п ом ощ ью . — Хорошо , что не с ж а н д а р м с к о й .