Сибирские огни, 1967, № 11

2 Новую квартиру пошли смотреть втроем. В проулке их увидел Минька; подымая пыль черными ногами, по. крытыми болезненными цыпками, побежал навстречу. Владимир Ильич схватил его под мышки, щупленького, с заострившимся носиком, с тоц. кой, словно стебель подсолнечника, шеей, и, приподняв, посмотрел бледноватые, как здешние робкие фиалки, маленькие глаза: — Здорово, дружище! — Дорово живешь! — Улыбаясь, мальчуган широко открыл щерба. тый рот. — Ого, да ты, брат, где-то зуб потерял! — Не потерял — мамка мышке бросила. Он репной был. Чо его жа. леть? А мышка принесет мне костяной! — Добрые у вас мышки! — Владимир Ильич опустил Миньку землю, достал из кармана конфет.— Держи. Надежда, нагнувшись, погладила давно нечесанные вихры, выгорев, шие на солнышке. Елизавета Васильевна, позабыв о всех тревогах, смотрела на них тихой улыбкой: «Любят детишек! Даже не скажешь — кто больше А этот Минька, будто им свой... Бог даст, поедем отсюда вчетвером.» Получив конфеты, мальчуган во всю прыть побежал к берегу Шу. шенки, но Владимир Ильич окликнул его: — Миняй! Мы идем к твоей хозяйке. Она дома? Скажи ей. Погоди еще минутку. А маленькие дети,— ну, ребятишки,— у нее есть? — Не-е. Две девчонки. Дурехи. — Почему же «дурехи»? — вступила в разговор Надежда.— И надо говорить: девочки. — Они щиплются. — Да? Это дело серьезное. А может, Миняй, ты сам виноват? З косы дергаешь? Случается иногда? Они, понятно, тебе в отместку. А ес ли с ними помириться, подарить по конфетке? Нет, не из тех, что у тебя, а вот держи, для них. Беги угости. Открыв калитку, Владимир Ильич пропустил сначала Миньку, по- том Елизавету Васильевну с Надей и последним вошел во двор. Все трое остановились, осматриваясь. Слева — дом. Три окна. Одно как видно, кухонное. Крыльцо — четыре удобных ступеньки. По бока:' две деревянные колонны — непременное украшение всех господских до- мов дореформенной поры — поддерживали двухскатную кровельку, Справа — пустой угол двора. Там высокая крапива теснила пикульку, «Тут можно — беседку,— отметила про себя Елизавета Васильев- на-— Если посадить хмель, в одно лето разрастется, поднимется по опо ринам. Внутри поставить стол. Летними вечерами пить чай... А через го и детскую колясочку — в тень: тихо, спокойно, воздух чистый...» Тем временем Владимир, взяв Надежду под руку, шептал: Представь себе сороковые годы, эпоху Белинского. Ночь. Вьюга За Шушенкой воют волки. А здесь светится замерзшее окно. По этом) крыльцу подымается мужчина в тулупе: декабрист Фролов спешит I гости к другу. У ворот — колокольчики. Приехали из Минусинска братья Крюковы или братья Беляевы. Тоже декабристы. Может, все вместе.., Из-за угла серым воробышком выпорхнул Минька: — Я сказал тете Пара... Параспо... , ~ , Прасковье Олимпиевне,— поправил Владимир Ильич.— МолО' дец! А конфетки девочкам отдал? 52