Сибирские огни, 1967, № 11

ные силы освобожденного народа. Свою поэму «Октябрь» он заканчивает бодрыми, мажорными аккордами: Горит, горит закат тысячелетий: Смывает все девятый грозный вал: Приветствую кровавый карнавал. Грядущий день и вас, свободы дети! Я крылья чувствую! От первых лет земли До дней восстания, жестоких и прекрасных. Все человечество не знало наших страстных Порывов к творчеству! О, человек, внемли Тем голосам, что в грохоте орудий, Среди свинцом навек пробитых грудкй Сзывают нас на новую страду — С природой в бой и к творчеству — к труду! ...О, верю, верю я — ты перестроишь мир! Творец и труженик, мыслитель и рабочий. Воздвигнул факел ты во мгле всемирной ночи. Заставил зазвенеть железо громче лир!* 1 Эта же тема покорения природы, пере­ стройки мира разрабатывается Н. Янчев- ским и в книге рассказов «Во имя револю­ ции». В утопическом рассказе «Ферри-хлеб» автор рисует образ старого профессора Ферри, много лет бьющегося над разреше­ нием проблемы резкого повышения урожай­ ности пшеницы, что позволило бы избавить человечество от голода, освободило бы че­ ловека от слепой власти природы. Ферри верит в безграничное могущество человече­ ского разума, науки. «Долгое время,— го­ ворит он,— человечество растрачивало всю свою энергию на борьбу внутри себя. И нау­ ка, вместо того, чтобы служить на благо человечества в его борьбе с природой, слу­ жила орудием для порабощения одной ча­ сти человечества другой. Великая Револю­ ция вырвала корень зла — частную собст­ венность, уничтожила деление человечества на классы и поставила науку лицом к лицу с извечным врагом человечества — приро­ дой и ее силами. Она выявила перед наукой ее прямую цель — освобождение человече­ ства из-под власти природы, обуздание стихии и подчинение ее власти человечест­ ва»2. В другом своем рассказе «Конец борь­ бы» автор рисует картину последней схват­ ки с капитализмом, говорит о всемирной республике Советов, Всемирцике. Конечно же, в этих рассказах многое сейчас пока­ жется наивным, но одушевляет их светлая мечта о раскрепощенном человечестве и его праве на счастье здесь, на земле. И рожде­ на была эта мечта революцией. Не случайно у Н. Янчевского обращение Всемирцика к че­ ловечеству после окончательного разгрома последних капиталистов и фабрикантов, обосновавшихся почему-то в Лхасе, закан­ чивалось такими словами: «Мы не мечтаем о небесном рае. Мы сами превратим землю в цветущий сад, где богом будет человече­ ство». В сборник вошли произведения а иного, реалистического плана, навеянные недавни­ ми событиями. В рассказе «Во имя револю­ ции», давшем название сборнику, Н. Янче.в- ' Н. Я н ч е в с к и й . Октябрь. Поэма. Ир­ кутск, 1920, стр. 11—12. 1 Н. Я н ч е в с к и й . Во имя революции. Рассказы, Иркутск, 1920, стр, 51—52. ский изображает один из трагических эпи­ зодов, какими нередко в то время сопро­ вождалась обостренная до предела, откры­ тая классовая борьба. Повествование в рассказе ведется от первого лица. Красный командир, в прошлом рабочий-токарь, вспо­ минает о том, как однажды солдаты пойма­ ли белогвардейского лазутчика, который оказался его собственным сыном, и как он, отец, отдал приказ расстрелять его. В эти минуты перед ним проходит вся жизнь сы­ на, которому он стремился на последние свои гроши дать образование, воспитать в нем уважение к людям труда. «Я верил в не­ го,— говорит рассказчик,— и гордился им. Война отняла его у меня, и я уже похоронил его. Но вот он воскрес для того, чтобы че­ рез несколько часов быть расстрелянным по моему приказанию... Я несколько раз по­ рывался пойти к нему, спросить его, понять, инстинктивно стремился спасти его. Я мог это сделать. Мог взять его на поруки. Но во имя революции я должен был его рас­ стрелять, как шпиона...» Так долг, суровая логика борьбы побеждают естественное от­ цовское чувство. В рассказе нет углублен­ ной психологической разработки темы. Она решена в известной мере средствами плаката. Автора больше интересует факт сам по себе, нежели его художественное, психологическое обоснование. На первом плане у него стоят не характеры, а драма­ тизм ситуаций. Заслуга Н. Янчевского в том, что он одним из первых коснулся те­ мы, которая вскоре привлечет к себе писа­ тельское внимание и В. Зазубрина, давшего в своих «Двух мирах» такие главки, как «Брат на брата» и «Сын на отца», и моло­ дого М. Шолохова с его «Донскими расска­ зами», насыщенными острыми коллизиями, где социальные противоречия эпохи пре­ ломляются в сложном сплетении семейно­ бытовых отношений. Первые побеги молодой советской лите­ ратуры в Сибири так же, как и в централь­ ной России, наглядно свидетельствовали о рождении качественно нового искусства, пришедшего в жизнь вместе с победоносной Октябрьской революцией. Это искусство несло с собой и утверждало новые идеи и темы, новые, пролетарские принципы гума­ низма. Оно ознаменовалось настойчивыми поисками новых форм и средств вырази­ тельности, с первой до последней строки проникнуто было беспредельным пафосом утверждения нового мира. Уже в этот ранний период советской литературы четко наметились многие тенденции и проблемы, которые надолго определят ее дальнейшее развитие и поиски. Применительно же к сибирским условиям, появление новых литературных сил объективно способствова­ ло и рождению здесь в начальные годы революции массовой журнальной периодики и в первую очередь возникновению такого примечательного явления, как журнал «Си­ бирские огни», на десятилетия осветивший своим светом культурную и литературную жизнь обширного края.