Сибирские огни, 1967, № 11

Не за себя испугалась Наташа, взгляд ее был испуганно-жа­ лостливым. — Мне бы не хотелось уходить,— сказала она ласково.— Я не буду мешать, я буду очень тихо читать книгу. Правда. Всё поняла Наташа в его состоянии, и от этого было стыдно, и от этого было хорошо. Спасибо, товарищ Наташа. Приехал Николай Васильевич Смолич, спокойный, неторопливый человек с плотно зачесанными назад волосами, со скупою улыбкой. Оказался он весьма решительным советчиком по театрализации поэмы. Первым делом решили переменить местами две последних главы, чтобы закончить поэму на самой мажорной ноте. Смолич привез новость: Совнарком РСФСР на днях лишил Шаля­ пина звания Народного артиста Республики. — Значит помаленьку лопается терпение,— удовлетворенно конста­ тировал Маяковский.— Перед Десятилетием не мешает поконкретней уточнить друзей и недругов Советской власти. Жизнь была осчастливлена тем, что все кругом дожидались своей очереди на Маяковского: Горожанин отрывал его от Смолича, чтобы продолжать сценарий «Инженер д'Арси». Лавут отрывал его от Горо­ жанина, чтобы ехать выступать. Наташа ждала его к обеду или на пляж. За тридцать крымских дней Маяковский пятнадцать раз выступил перед читателями, закончил поэму, доработал теакомпозицию со Смо- личем и написал киносценарий с Горожаниным. Вот это была курортная жизнь! В этом самом 68-м номере ялтинской гостиницы «Россия» Николай Алексеевич Некрасов исследовал проблему: кому на Руси жить хорошо? И пришел к выводу, что никому хорошо не живется на Руси, что на Ру­ си вообще плохо. А теперь на Октябрьской Руси — хорошо. В принци­ пе — хорошо сейчас на Советской Руси. — Хорошо! — это слово в поэме впервые произнес Александр Блок. И этим словом первые ночи революции пошли перекликаться с на­ шими днями: И жизнь хороша, и жить хорошо. В газету глаза: молодцы — венцы! Буржуям под зад наддают коленцем. Суд жгут — зер гут.— Очень хорошо! Надо мною небо. Синий шелк. Никогда не было так хорошо! И вот уже полетела в Москву, Лиле, длинная, торжествующая, фи­ нальная телеграмма: «Сообщите Госиздату название Октябрьской поэ­ мы Хорошо. Подзаголовок Октябрьская поэма. Частей не делать. Дать отдельным стихам порядковую арабскую нумерацию. Переставь послед­ ним предпоследнее стихотворение. Третьего еду лекции Кисловодск. Около пятнадцатого радостный буду Москве. Целую мою единственную кисячью осячью семью. Весь ваш Счен». При Наташе отправлял он телеграмму, и та вовсе не огорчилась: юна ведь просто наслаждалась Крымом и была счастлива вниманием 135