Сибирские огни, 1967, № 11

строчки: «Сыщик бродит между нами»,— то какие-то молодые люди, сконфуженно потупившись, вышли из зала. Маяковский сначала вселился в маленький номер, через день пе­ ребрался в роскошные апартаменты — «для представительства», а еще через два дня въехал в пустующую комнату дипкурьеров в советском полпредстве, так было надежней. Тем более, что белоэмигрантская га­ зета возмущалась на всю Европу, почему это дали визу большевист­ скому провокатору и отказали в визе известному профессору, постра­ давшему от большевиков. А газета «Поляк-католик» написала: «Мая­ ковский — певец Чрезвычайки, трубадур палачей, идеолог душителей культуры, враг христианства». Полпред СССР в Польше Петр Лазаревич Войков рассмеялся, узнав о такой характеристике: — Вот так честят вас! Но злоба врагов — лучший комплимент для нашего брата, революционера. Он был молодой, веселый, со светлыми волнистыми волосами, с ти­ пично русским — коротким и упрямым — носом. И вполне подходил к его русскому облику черный костюм с черным галстуком и белый стоя­ чий Воротничок £ отогнутыми уголками. — Неужели дело идет к войне? — спросил Маяковский. — Мы, дипломаты, для того и сидим здесь, чтобы не потерять работы,— усмехнулся Войков.— Когда говорят пушки, дипломаты оста­ ются безработными. — Раковский говорил, что на пекинскую провокацию надо было отвечать войной. А теперь еще есть лондонская провокация. Что же дальше? Войков ответил сердито и энергично: — Раковский — троцкист, а у всех у них слабые нервы. Знаете, бы­ вает: человек ждет опасности и настолько взвинтится в ожидании, что сам лезет на рожон, лишь бы разрядились нервы. И сам Троцкий такой, и Раковский тоже. Перманентной революции по-ихнему не получилось, так теперь они требуют революционной войны. Но у нас нервы крепкие. Думаю, выдержим. С этим напутствием полпреда Маяковский прорвался через про­ волочное заграждение обратно на родную землю, к красной звезде Негорелого. Там, за звездою, в глубине российских просторов, много еще не­ нужной чепухи. Но с запада эта звезда видится только грозно и чисто, в концентрации самого главного, что есть в стране и в революции. Маяковский ехал по зеленой земле Белоруссии и запоздало уко­ рял себя за то, что ни строчки еще не написано Октябрьского текста. Словно лишь прикосновение к родине возбудило в нем прежний на­ строй. Он теперь торопил себя, и разве что отличная скорость курьер­ ского поезда «Негорелое — Москва» уравновешивала его нетер­ пение. 9 В Пушкино стоял серенький денек. Двухэтажная дача и березо­ вый лес, густо окружавший ее, не давали тени, все было мягко и рас­ плывчато, без контрастов. В сыроватом воздухе застоялась безветрен­ ная тишина. Не тянуло в такой денек по грибы или на реку, зато от­ дыхали глаза и нервы. 103