Сибирские огни, 1967, № 11

Сбейте жирных дюжины и десятки. Миру — мир, война — войне». Автор рецензии ухватился за слова: «Невиновным — вдвойне». А это была просто плохо сделанная строчка. Невиновных больше гиб­ нет на войне, чем виновных,— вот что лаконично хотел сказать поэт. Но подвел на этот раз нерасшифрованный сверхлаконизм. Автором рецензии была белоэмигрантка Кускова, когда-то при­ мыкавшая к марксизму, а после революциии 1905 года перешедшая к кадетам и после семнадцатого года сбежавшая к белогвардейцам. Дама была еще в полной силе в свои пятьдесят восемь лет и умно придиралась к каждой ошибочке большевиков и большевистских поэ­ тов. Маяковский сроду не видел этой дамы, но остался у него такой осадок, будто бурное свидание с белоэмигрантами продолжается. Они расползлись по всей Европе, в полной безопасности за колючками са­ нитарного кордона. И еще одну недобрую весть получил он от Берлина: полиция в Лондоне напала на советское торгпредство и разгромила Акционер­ ное общество торговли СССР с Англией — АРКОС. Нависла угроза разрыва дипломатических отношений. И невесомая тень на душе от мрачных предсказаний Раковского теперь легла тяжело, словно обрела плоть. С таким настроением, будто, прижатый к стене, продолжал от­ биваться кулаками в кафе «Вольтер», въезжал Маяковский в воинствен­ ный город Варшаву. Что-то изменилось в майской Варшаве по сравнению с апрель­ ской. По улицам ездили грузовики, с них люди в полувоенной форме разбрасывали листовки, на стенах висели плакаты, на которых звер­ ские бородачи с красноармейскими звездами на шапках расстреливали людей интеллигентного вида. На углах вспыхивали драки, и туда с вожделением сбегались полицейские, подбадривая себя свистками. Все это означало, что в Польше шла избирательная кампания. Пепеэсовцы били монархистов, коммунисты схватывались и с монархистами, и с пе- пеэсовцами. Коммунистический избирательный список № 10 был анну­ лирован правительством на том основании, что компартия запре­ щена. Официальная Польша за столетия разделов и унижений научи­ лась хитрить и лавировать. Она отгородилась от СССР колючей прово­ локой, но установила с ним дипломатические отношения, она дала визу Маяковскому, как представителю признанного правительства, и отка­ зала в визе разъезжавшему по Европе с лекциями Милюкову, как че­ ловеку без государства. Глава ППС Пилсудский запретил компартию, а пепеэсовцы протестовали в своих листовках против аннулирования ее списка, правда, тут же заявляя, что компартия сама виновата в том, что ее пришлось запретить. В советском полпредстве Маяковскому посоветовали отказаться от публичных выступлений. Он согласился с сожалением, потому что из всех буржуазных стран в Польше его стихи были наиболее попу­ лярны. Он ограничился встречей с писателями левого объединения «Блок» и журнала «Дзвигня». На банкете состоялось знакомство с Юлианом Тувимом, который перевел «Облако в штанах» -— «Облак в споднях», с Анатолем Стерном, который составлял сборник Маяков­ скою в переводах Тувима, Броневского, Бруно Ясенского и Слоним­ ского. Он с удовольствием принял книгу Владислава Броневского «Дымы над городом» с автографом: «Вл. Маяковскому, поэту револю­ ции». Ему понравился рассказ товарищей о том, как Броневский читал стихи из этой книги в одном рабочем собрании и когда дошел до 102