Сибирские огни, 1967, № 10

перла еще мощней, устремившись в высаженные двери. Маяковского понесло, он, как пловец, успевал только отгребаться локтями. Полу его пальто затянуло как в шестерни, отлетели пуговицы. В Севастополе он тоже прошибался однажды через толпу, стараясь остановить ее, предотвратить несчастье. А сейчас ему было весело, он готов был помочь всей этой массе людей, всех втолкать в театр, куда они рвались, чтобы увидеть и послушать его. Снова все закрутились на месте, подались назад. У входа стал прокладываться узенький коридорчик, вдоль которого замелькали се­ рые шапки с красным верхом. Отряд пешей милиции изнутри прорубал путь. Из-за милицейских спин раздался возглас Лавута: — Вот, вот он! Вытягивайте его! Милиционеры прорубились к Маяковскому, и он, помятый, без пу­ говиц, прошагал по коридору под доброжелательный и обрадованный смех оттесненной публики. — Вы же опаздываете,—шепотом выговаривал сзади Лавут. — А я виноват? Огромный оперный зал был забит до отказа, люди висели гроздь­ ями на барьерах третьего яруса, набились в оркестровую яму. Когда Маяковский вышел на сцену, то удивился, что не слышит себя. На этот раз не хватило голоса, чтобы перекрыть овацию. Наконец, все утихло, и он сказал со счастливой улыбкой: — Ого, как плотно! По сто граммов зрительного зала на человека. На другое утро Лавут, принеся в номер свежие газеты, которые были необходимой частью сервировки завтрака, сказал, таинственно поглядывая на Маяковского, который за столом намазывал маслом хлеб: — А ну-ка, послушайте. Загадочная картинка. Кто это?.. «Такой же большой и мощный, как его образы. Над переносицей вертикальная морщина. Тяжелый, слегка выдающийся подбородок. Фигура волжско­ го грузчика. Голос —трибуна. Хохлацкий юмор почти без улыбки. Одет в обыкновенный совработничий пиджак, лежащий на нем мешком. На эстраде чувствует себя как дома. К аудитории относится дружески- покровительственно». Не очень избалованный печатными похвалами, Маяковский сму­ щенно пробасил: —- Вот это расписали! Особенно польстила ему «фигура волжского грузчика». — Признали за своего! —И он широко улыбнулся, не разжимая губ. Завтрак был прерван студентами, робко постучавшими в номер. Маяковский усадил их за стол, сам вымыл стаканы —свой и лаву- тов'ский,—стал угощать гостей кофе. Оробевшие ребята не сумели от­ казаться. Пришли они, чтобы пригласить поэта выступить в университете. Маяковский похаживал по комнате, подбадривая взглядом кофей­ ничавших ребят, и говорил: — Сегодня двадцать первое января. Да как же в такой день не вы­ ступить в университете, где учился Ильич! Обязательно приду к вам. товарищи. И вот он проходит между колонн главного подъезда Казанского го­ сударственного университета имени В. И. Ульянова-Ленина, поднимается по ступеням, по которым каждый день когда-то взбегал востроглазый юноша, с волнистыми, зачесанными назад волосами, одетый в формен­ ную тужурку,— Владимир Ульянов. 6 * 83 .;