Сибирские огни, 1967, № 10

Учи! Верти! Бросить Республику с думами, с бунтами, лысинку южной зарей озарив,— разве не лучше, как Феликс Эдмундович, сердце отдать временам на разрыв... Маяковский живо представил себе, как Горький будет читать эти стихи, как сердито заиграет пальцами по столу, покашляет без нужды и проокает что-нибудь ироническое, а на самом деле обиженное. Наеди­ не с собой неприятно было обижать Горького, который когда-то всплак­ нул растроганно, впервые услышав «Облако в штанах», и потом выводил Маяковского «в люди», печатая в своей «Летописи». Но именно эта необходимость преодолевать неловкость вызывала дополнительную ярость, когда перо касалось бумаги. Намеками и экивоками не умел выражаться Маяковский, уж если выкладывал, то выкладывал всё! Давно начались у него нелады с Горьким —с первых лет Совет­ ской власти, когда Горький защищал всех писателей, каких ни попа­ ди. Еще в двадцатом году он охладел к Маяковскому, потому что в «150000 000» появилась такая строфа: В «Полное собрание сочинений», как в норки, классики забились. Но жалости нет! Напрасно их наседкой Горький прикрыл, распустив изношенный авторитет. А в ноябре двадцать первого года Горький уехал за границу, где и живет до сей поры. И уже многие спрашивают, почему он не возвра­ щается? Маяковский закрыл журнал и поставил на обложке редакторскую Еизу: «В свет». Это значило, что по сигнальному экземпляру можно пе­ чатать весь тираж. — Теперь высиживайте, выхаживайте, выстаивайте второй номер,— сказал он Незиамову.— Чтобы первого февраля был сигнал. Наш бое­ вой трехлистник мы должны выпускать точно каждый месяц. — Ох, и трудно же, Владимир Владимирович, пробивать поли­ графическое начальство. Мы ведь им сбоку припека, и доход от нас невелик. — Эх вы, сибиряк! Ну, какой вы сибиряк? Вы мамин сибиряк. Ма­ мочкин! Зовите меня на помощь каждый раз. Выход первого номера «Нового Лефа» был великолепной причиной, чтобы отправиться в новое путешествие по стране— для самоличного бросания камней в болото искусства и быта. Маяковский отыскал Лавута и посоветовал собирать чемоданы. — Только не набивайте их подарочными кирпичами, как в Крыму. Надеюсь, на Волге у вас родни нет? — Родни нет,— мельком подтвердил Лавут и с энтузиазмом при­ нялся отговаривать: — Не понимаю, Владимир Владимирович, ехать ениз по матушке по Волге — и на поезде! Сейчас умопомрачительные морозы, не знаю, как у Маяковского, а у Лавута уши мерзнут... Будут ночные пересадки, бесплацкартные вагоны!.. Бр-р!.. Почему не дождать