Сибирские огни, 1967, № 10

Смычкин восклицает: — Тетя! Бывшая тетя, здравствуйте! — То есть как, бывшая? — Ну да. У нас это почти отменено. Соб Акины решают, что Смычкин приехал инкогнито, и сапоги, косо­ воротка— для маскировки. Соб Акина спешит к телефону, чтобы преду­ предить уже приглашенных гостей, что званного завтрака не будет... Она говорит по телефону: , — Не приехали. Нет, не приехали. Сколько их не приехало? Трое их не приехало. Какие не приехали? Впереди маленький не приехал, средний, тот тоже не приехал, а высокий такой, солидный, так тот тоже совсем не приехал. Завтрака не будет. В котором часу не будет завтра­ ка? В два часа не будет завтрака. Чего не будет? На первое не будет устриц. Значит не приходите. Только ровно не приходите. Смычкин с товарищами переодеваются. Они стоят без штанов и примеряют невиданные ими смокинги. — Что это они за вещи разделали? — Таких нет в кооперации. ...Глядя в наброски, Маяковский улыбался своим удавшимся шут­ кам и представлял, как будет хохотать публика над нелепыми героями. Он еше продолжал улыбаться, когда черт те откуда возникло уныние,— сначала убралась незаметно улыбка, потом испортилось настроение, потом замутились и совсем погасли картины, ярко просвечивавшие сквозь наброски. И остались на столе лишь листки с невнятными, недо- писанными фразами—зашифрованный код неудачи. Как это вышло, что совсем не то сказалось, что хотелось сказать5! Разве о подвигах Смычкина думалось, когда переезжал Латвийскую границу в Себеже и готов был расцеловать даже Стеклоза только за то, что он советский человек? Не бы г с бытом надо сталкивать, а высшие проявления советской революционности с высшими проявлениями буржуазной деградации. Но когда едет за границу не Смычкин, а Нетте, то встречают его там ре­ вольверными выстрелами. А если бы собрался за границу Дзержинский, на кордонах выстроили бы все наличные пушки и танки, чтобы не дать ему шагнуть за рубеж. То была бы другая пьеса и другие герои. Как это вышло, что совсем не то сказалось? Вот сейчас стало ясно, что Смычкин такой же обыватель, как и Собакины И ничего нет в этом герое, что можно было бы противопоставить Америке. Рано еше проти­ вопоставлять наш быт американскому обывательскому житью. Еще су­ ществует всемирный интернационал мещанства, и глупо тратить пьесы на то, чтобы доказьшать, что наш мещанин лучше. Негу пьесы, рухнула пьеса, и спять Мейерхольд будет ругаться на чем свет стоит! Рухнула пьеса, и только Смычкин остался, самодоволь­ ный, отъевшийся, освоивший советскую терминологию и буржуйский смокинг. Он еще пригодится, по этой мишени еще должен быть произве­ ден нужный выстрел! Еще неизвестно, что болезненней: когда критики орут во всеуслы­ шание о твоей неудаче или когда ты наедине с собой сознаешь свой про­ вал, о котором никто никогда не узнает... В эти унылые дни однажды утром раздался негромкий, деликат­ ный звонок. Маяковский впустил в кривой коридорчик Незнамова, мель­ ком оглядел заиндевевший воротник и покрасневший аристократиче­ ский нос и проворчал: Довольно стыдно гордому сибиряку перед московским морозом унижаться. 78