Сибирские огни, 1967, № 10

горически против, доказывает, что стихи не идут, даже дешевые книжки, а не то что собрания сочинений. Маяковский встал и взял со стола трость: — А пойдемте-ка к этому самому торгсектору. — Сидите, пожалуйста, сидите,—зав стал крутить ручку телефо­ на.—Я приглашу его. Маяковский ходил по комнате, поигрывая тростью, курил ■ и гудел: — Мои стихи дошли даже до американцев — в течение ряда недель они собирали аудиторию по полторы тысячи человек. А дома они, ока­ зывается, не нужны. Не идут! Мне эти разговорчики осточертели. В кабинет вошел румяный, круглый, лысый, весь светящийся при­ ветливостью, человек. Маяковский перестал ходить, оперся о прижатую к боку трость, пожевал папиросу. Вот прячутся такие фигуры по кабинетам, по всяким секторам, от­ делам, подотделам, бюро, канцеляриям. Ты их и знать не знаешь, а оказывается, со всеми потрохами находишься в их ведении. Маяковский без ярости, скорее с любопытством, начал пристрелку: — Что вы имеете против моего собрания сочинений? На его пушечный бас отвечал тонкий, как визг клинка о клинок, голос книготорговца: — Мы мотивируем это нерасходимостью прежних ваших книг и отсутствием спроса на новые. А у нас хозрасчет. Сами понимаете —нэп. — А почему Демьяна Бедного уже три тома полного собрания вы­ пустили? У него что, проходимость выше? — Но ведь это Демьян Бедный! К тому же — ходатайство ЦК. Тут Маяковский не выдержал. Огневым шквалом он совсем подавил сабельное взвизгивание противника: — А! Он вам Демьян, а я вам не Демьян?! Ну, я в ЦК не пойду, у ЦК и без меня дел хватит. Но я сам поеду по стране и буду торго­ вать своими книжками. И я докажу, что вы или не умеете, или не хотите распространять советских поэтов. В любом случае вам придется ме­ нять профессию. И я так отхлещу вас в печати, что неделю сквозь брю­ ки красное мясо будет просвечивать!.. Шквал кончился. Но книготорговец не колебнулся, он стоял на прежнем месте, такой же румяный и лысый. — Прошу без оскорблений, тем более это ничему не поможет. Зато­ вариваться ради вашего громкого голоса не будем. — Вам надо вывеску на здании перекрасить,— проворчал Маяков­ ский, обращаясь к Бескину и начисто игнорируя книготорговца.— Не страховое общество, а перестраховочное сообщество. Бескин с укором покачал головой: дескать, ну, я-то здесь при чем? После ухода торгсектора Маяковский недолго просидел в ЛХО. Он вышел, запихивая в карман пиджака синие бланки договоров: на пьесу о двух культурах и на книгу стихов об Америке. А третьего договора не было. Зато окончательно вызрела мысль: поехать по стране и доказать, что поэзия «идет». У кассы по-прежнему были люди, теперь поменьше — всего трое. Два человека стояли по бокам, с поднятыми воротниками и надвину­ тыми на глаза кепками. Вид у них был не оживленно-просительный, а хищно-выжидающий. Не литераторский вид. Маяковский даже замедлил шаг — нет ли тут внегонорарного покушения на гизовские сейфы? У третьего была видна только драповая спина, потому что он всю голову засунул в бойницу. Но вот он вытащил голову, прихлопнул на затылке падающую шапку и повернулся к хищникам с поднятой в руке густою пачкой червонцев. 6