Сибирские огни, 1967, № 10

Приобщение к этому миру вызывало жажду писать, закрепить свое участие в нем, в этом настоящем мире классовых схваток и революцион­ ных битв, расплескиваемых советской страной по планете. После того, как Мейерхольд поставил «Ревизора», стало совсем уже невозможно больше оттягивать работу над комедией. Пусть эта была отличная постановка, разрушившая все каноны, пусть это был сам Го­ голь, чуть ли не единственный классик, которого Маяковский не обсме­ ял ни разу, ни в одной строке,— но все-таки это не было современной пьесой. Опять Мейерхольд не по своей вине остался без современности. Маяковский сидел один в опустевшей на день квартире в Гендри- ковом переулке и перечитывал листки с набросками пьесы о противопо­ ставлении культур СССР и США.... Да, гражданин критик с абстракт­ ной физиономией, он снова будет ревизовать все: и загнивающую Аме­ рику, и старье, застрявшее у нас... Довольно спокойно размышлял теперь Маяковский о своем крити­ ке, это лишь поначалу было больно, когда еще разум не оценил суть и действовали только эмоции... Сильно же раздражает Маяковский та­ ких Шенгели! Вон как прорвало их, и, видно, копилось долго, потому что такое не вспыхивает внезапно, от первой обиды. Впрочем, хватит о Шенгели. Он повержен диспутом, на который испугался явиться/ и статьей «Как делать стихи». Да и ходит уже по свету его, Маяков­ ского, шуточка: Среди ученых шеренг еле-еле в русском стихе разбирался Шенгели. И спасибо Анатолию Васильевичу, который, правда, не запретил до­ клады «Маяковский во весь рост», по своей привычке разрешать всем говорить все, что угодно, лишь бы не против советской власти, но рас­ сердился и назвал Шенгели старой девой, у которой нет молодости в крови и потому она не понимает, как бродит вино и вышибает проб­ ки... И за то спасибо Анатолию Васильевичу. Он и «Новый Леф» раз­ решил, и Шенгели разрешил, хотя и выругал. Глядишь, и «Новый Леф» выругает. Маяковский перебирал скудные записи, накопилось их пока мало. Но, в общем-то, пьеса уже сложилась в голове, уже ясны были типы и закручен сюжет. И типы уже вполне естественно действовали в во­ ображении. ...Живет в Москве гражданин Смычкин, есть у него в Америке род­ ная тетя, по мужу Собакина, а теперь, на иностранный лад —Соб Аки­ на. Цекисты решают послать в Америку кого-нибудь из тех, кто с вож­ делением смотрит на буржуазный быт, чтобы они сами поглядели, чего этот быт стоит. Выбор падает на Смычкина, Краскупа и Спеценко. Смычкин, узнав о поездке, звонит мамаше и велит ей «бочка гали- фам срезать». Краскуп с женой Аграфеной подсчитывает затраты на командировку и сокрушается, что и без того каждый год приходится тра­ титься на шесть пар носков. Спеценко просит свою дочь срочно обучить его фокстроту. Соб Акины готовятся ко встрече Смычкина с друзьями. Жена утвер­ ждает, что ее советский родственник не просто министр, а полномочный министр Уставший от суеты муж ворчит: — Я не рад, я просто не рад, что у меня такие больше чем высоко недосягаемо поставленные родственники. Появляется Смычкин в сапогах, косоворотке и обрезанных галифе. Растерявшийся Соб Акин бормочет: — Милости про... про... пролетарии всех стран, соединяйтесь! 77