Сибирские огни, 1967, № 10

чека, а я из белой гвардии! Разъясняю. Я сопровождал в Крым своего друга Володю Самодурова, большевика-подполыцика, он ехал с зада­ нием. Вы спросите — какое задание? На это я вам не отвечу, как не отвечал мне Володя, он был человек конспиративный. Володя заболел' тифом, и мы тут застряли. Сейчас Маяковский слушал рассказ Лавута гораздо внимательней, чем тогда, после встречи с «Теодором Нетте». —1Так вот. На площади у Графской пристани... Знаете? Где львы и лестница вроде одесской, и памятник Нахимову. Там вручили Вран­ гелю скипетр. Да, корону российскую возложить не решились, уже не знаю почему. Откуда мне знать? Но вроде бы как полукоронацию про­ извели— скипетр вручили. Потом, конечно, молебен, троекратное офи­ церское «ура». И архиепископ произнес речь: «Петр — по-гречески ка­ мень. Мы не сомневаемся в том, что барон Петр Николаевич Врангель оправдает свое имя, и недалек тот час, когда Россия станет единой и неделимой». Маяковский усмехнулся: — Камень-то был песчаник. Песочек посыпался из барона. Через несколько часов въехали в Севастополь. Пышущий жаром, пропылившийся автомобиль остановился возле клуба моряков. Перед­ няя решетка горячего, как самовар, радиатора была вся облеплена мертвыми и уже подсохшими бабочками и стрекозами. У афиши никто не толпился, несколько разомлевших парней в полосатых тельняшках покуривало на ступеньках, возле будочки кассы стояло несколько парочек, не, обратив внимания на приехавших. И мно­ гоопытное сердце Маяковского екнуло от неприятного предчувствия, Больно уж было похоже, что у этой публики просто выпал свободный де­ нек, а море осточертело, и под клубною крышей охота укрыться от зноя. Начальник клуба, маленький человек с мейерхольдовским носом, слегка приподнявшись на стуле, сердито представился: — Медяник.— И ткнул рукой в сторону еще одного присутствую-! щего.— Кулаков. — Инструктор Осоавиахима,—хрипловато уточнил представ­ ленный. Это был рыжий парень в выцветшей майке, слабо прикрывавшей татуировку на груди, в парусиновых желтых штанах и в сандалиях, по- хожий на бывшего моряка, списанного с корабля за пьянку. — Продана всего сотня билетов,—недоступным тоном, каким могло бы заговорить промороженное железо, сказал Медяник.—О вы плате вам договорной суммы не может быть и речи. — А кто же отвечал за организацию слушателей? — миролюбиво спросил Маяковский. — Я отвечал и отвечаю,— проговорил Кулаков, стараясь подрав жать в тоне Медянику, но его голос, подпорченный житейскими неуря дицами, если содержал в себе железо, то не промороженное, а проржав ленное.—Публика говорит: за такую цену мы певичку еще бы послу шали, а чтением даже и бесплатно не интересуемся. — А вы бы не только среди своих приятелей искали публику,— ска- зал Маяковский. До Кулакова не дошел сложный подтекст, зато Медяник оскорбил ся и, выставив перед стоящими кудрявое темя, поддержал своего по мощника: — Между прочим, я уже сообщил по начальству, что вечер сры вается из-за непомерной цены на билеты, установленной вашим пред- ставителем. 64