Сибирские огни, 1967, № 10

— Без четверти двенадцать. Это, конечно, .Наташа. Телефон настойчиво трезвонил. Луначарский поднял трубку: .— Да-да! Наташа, у тебя все хорошо! У меня? Великолепно! Мы с Долодей прекрасно провели вечер, отдохнули, встряхнулись. Извини, мы забыли о времени. Сейчас кончим партию и придем. Он повесил трубку и виновато усмехнулся: — Кажется, немного засыпались. Они продолжали играть. Возвращаясь к прерванному разговору, Анатолий Васильевич уже весело и добродушно сказал: — Словом, люблю тебя, моя комета, но не люблю твой длинный хвост. Он опять проиграл и машинально стал устанавливать пирамиду. Маяковский, опершись на кий, с любопытством наблюдал за его дей­ ствиями. Внезапно распахнулась дверь, и в ее раме, затянутой туманной прозрачностью дыма, встала юная женщина. Даже если бы не сверкали гневом прекрасные черные глаза, даже если бы нежное лицо не разру­ мянилось от бега по лестнице и от негодования, го все разно она была бы красавицей. А сейчас оиа была будто сама Немезида, распнувшаяся на косяках двери властными, нежными руками. Маяковский, как рыцарь, склонился перед ней и опустил к ее ногам кий, как меч. — Боже мой! — сказала она глубоким и сильным голосом.—Так вы великолепно проводите вечер? Здравствуйте, Владимир Владимирович! Я «е ругаю вас только потому, что, в конце концов, старший должен от­ вечать за безобразие, творимое вместе. Анатолий, положи этот отврати­ тельный кий, и оба немедленно отправляйтесь из этой курной избы. 5 В Лубянском проезде, этажом выше Маяковского1, жил частнопрак- тикующий Ерач-венеролог. Медная, всегда начищенная табличка, как визитная карточка, извещала об этом, зазывно поблескивая на стене у входа во двор. Каждый день встречались на лестнице пациенты, кото­ рых даже ненаметанный глаз легко отличал от постоянных жильцов. Тужились идти командорским шагом мужчины с вечными перьями в на­ грудных карманчиках. Со сторожкой1решимостью, как на тайное свида­ ние, шли дамы, опустив на лицо вуаль, наподобие чадры. Выше, чем надо, поднимая над ступенями длинные юбки, так что обнажались икры в черных чулках, шли девицы с прикрытыми челкой лбами, на которых усыхающая кожа собралась в ранние морщины. Прижимаясь к стене, не скрывая отчаянья и робости, поднимались девчонки в застиранных, но чистых блузках, приготовив в зажатых кулачках кошельки для расплаты за страшный визит. Неловко громыхали грубыми башмаками рабочие парни. В первые годы после революции старая лестница лишь изредка при­ нимала на себя таких посетителей. А сейчас они ежедневно утруждали выщербленные ступеньки и словно клеймили их каждым шагом. Снова Маяковский часто работал на Лубянке и, успев поотвыкнуть в Тендряковой от этих лестничных встреч, теперь воспринимал их осо-< бенно обостренно. Своих гостей он непременно предупреждал: — Не беритесь за перила! Тем более вы без перчаток. 56