Сибирские огни, 1967, № 10

Он с пафосом прочитал моссоветовскую грамоту, словно ударное стихотворение. — Забавная способность казенного языка,— сказал гулким, будто из бочки, голосом Шкловский, выталкивая, как затычки, согласные зву- ки.— Понятные по отдельности слова лишаются смысла во взаи- мосвязи. Маяковский на сей раз не поддержал насмешки над казенным языком: — До чего же ж понятно написано: Моссовет оставляет мне Лу­ бянскую комнату как рабочий кабинет. Это вам не издатели и книго­ продавцы! Это вам советская власть, которая уважает нас! Асеев, насвистывая нечто похожее на популярный фокстрот «Месс Менд» (вообще-то, презираемый лефами, но почему-то липнущий к па­ мяти), обнял мимоходом Маяковского за талию и весело шевельнул бровями в ответ на его растроганный взгляд. Маяковский отнес бумагу и положил ее в стол. Когда он вернулся, Шкловский, стоя возле бутербродной горы, говорил своим бочковым голосом: — Мы не марксисты, но если в нашем обиходе понадобится этот инструмент, то мы не станем есть руками. Он стоял литой и приземистый, как борец; его огромный блестящий череп казался каменным, и лоб тяжело нависал над коротконосым, крепким лицом римского императора. ^ — Мы марксисты, Виктор,— строго отвечал Брик, вынимая стака­ ны из застекленного шкафчика в простенке.—Именно поэтому мы не жрецы-творцы, а мастера-производители утилитарных вещей. Наш но­ вый журнал должен быть объединен целью —не то, что эти толстые -«Красные нови» и «Новые миры», которые похожи на автобусы, наби­ тые незнакомыми друг другу людьми. Отличаются они от автобуса тем, что у автобуса есть маршрут, а у них и маршрута нет. Их разделял стол, мимо которого, наискось — от двери в коридор до двери в комнату Маяковского — ходил высокий и худой, как Дон Кихот, Сергей Третьяков, узколицый, бритоголовый, в больших очках, с тонкими саркастическими губами; на нем была под пиджаком светло­ серая сорочка с темно-серым бантиком галстука-бабочки. Проходя мимо стола, Третьяков выдвигал в тесноте плечо, чтобы не задеть Бориса Па­ стернака, который оперся о стену спиной и заложенными за спину ру­ ками— так стоят возле голландской печи замерзшие люди. — Самоутверждение мещанское —от визитной карточки на двери до каменной визитной карточки на могиле — нам чуждо.— Третьяков несильно разжимал тонкие губы, и странно было слышать резкие слова, произносимые сдержанным тоном; его внимательно слушали, он был признанным заместителем Маяковского по Лефу.—Смешно, Виктор Борисович, думать одиночке-писателю о своей философской гегемонии, Партия неустанно формулирует лозунги дня и директивы. Рядом с этим коллективным мозгом уже не видна макушка бывшего учителя жизни. — И так тоже нельзя, Сергей Михайлович,— сказал Брик, запаль­ чиво звякая стаканами о блюдца.—У нас и без того развелось писате­ лей, которые бегают по всяким инстанциям и в результате полученных сведений и намеков стряпают нечто средне-пропорциональное. Нельзя писать по тезисам, наоборот, тезисы должны писаться по фактам, ухва­ ченным в литературе. С дивана, который стоял у стены по другую сторону стола, раздал­ ся подвывающий от раздражения голос Николая Федоровича Насимо- вича с псевдонимом Чужак: — С такой противоречивой кашей у нас и автобуса не получится, 42