Сибирские огни, 1967, № 10

главе с Безыменским, хотя он и был обижен на Маяковского за то, что тот в «Юбилейном» назвал его морковным кофе. В тесной комнатке за эстрадой Большой аудитории собрались Асеев, и Брик, и Уткин, и лобастый, серьезный, сутулый, несмотря на молодость, Безыменский. Он хмуро кивнул Маяковскому, а тот не стал шутить и задирать обиженного союзника, предвкушая настоящего про­ тивника. В зале густел гул, народу притащилось много, похоже было — все хотели научиться писать стихи. Время перевалило за сроки, и зал пе­ решел к крикам. В комнатку вбежал администратор и голосом приго­ воренного к расстрелу и делящегося этой новостью с родными вос­ кликнул: — Товарищи, сейчас звонили: Шенгели не придет. Что делать, то­ варищи? Он выскочил в противоположную дверь, в зал, и, усилив голос, а соответственно и его жалобную выразительность, провозгласил пример­ но то же. Явственно ворвался дружный грохот: — Концерт! Концерт! Маяковский медленно обвел взглядом поэтов: — Пронюхал профессор. Ладно, будет концерт поклонникам Шен­ гели. Идем' Желтый, полированный амфитеатр, словно ступенчатый водопад, клокотал плотными волнами тел и затоплял водяным гулом голосов низкую эстраду на самом дне зала. Поэты сели за стол, Маяковский вышел на авансцену, прочно рас­ ставил ноги, оглядел собравшихся. Аудитория собралась пестрая: по­ жилые интеллигенты в тройках, парни без пиджаков, девчата в красных платочках, девицы с накрашенными физиономиями. Маяковский поднял руку и выключил водопад, как будто движу­ щаяся кинолента застыла на одном кадре. — Профессор сбежал! Но лекция состоится... Выпуск книги Шен­ гели так же странен, как если бы ЦК союза швейников издал трактат о том, как вышивать аксельбанты лейбгвардии его величества полка. Эта затхлая книга является, по-моему, сюсюканьем интеллигента, за­ бравшегося в лунную ночь под рояль и мечтающего о вкусе селедки. Водопад целиком не прорвался, но кое-где дал течь. Истошный го­ лос, грассируя, завопил: — Пгекгатите оскогбления! По разинутому рту Маяковский определил протекающее место- орал сухой старей со вглаженными в череп редкими волосами. Про­ рвался и его сосед в роговых очках, вскочил и наклонился над барье­ ром, он был похож на фонтанного льва, из пасти которого бьет струя: — Вы только разрушаете и ничего не создаете! Старые учебники, по-вашему, плохи, а где новые? Дайте нам правила ВАШЕЙ поэтики. У вас же правил никаких нет! Маяковский издавна знал Большую аудиторию Политехнического музея, всякие сражения проводил тут еще со времен футуризма В раз­ ные времена и на разных вечерах она бывала похожа и на вниматель­ ный амфитеатр университетских занятий, и на ревущий амфитеатр цир­ ка. Он не волновался, он все равно укротит этих циркачей. — Я понимаю, ссылка на то, что старая поэтика существует пол­ торы тысячи лет, а наша лет тридцать,— не поможет. Правил для того, чтобы стать поэтом, вообще нет. Поэтом называется человек, который именно и создает эти самые поэтические правила. А человек, исполь­ 40