Сибирские огни, 1967, № 10

рабкоров «Рабочей Москвы» литбазы Хамовнического района издала сборник с целомудренным заглавием «Лепестки». Там рабочий-набор­ щик Грин в своей пьесе «Карманьола» пишет: Я развеселый Петрушка, К вашим услугам всегда. Я пролетарская пушка, Стреляю туда и сюда. Ничего себе, пролетарская пушка, которой все равно куда стрелять! На Арбате, в витрине магазина Музгиза, куда Маяковский сроду не заходил, он увидел прислоненную изнутри к стеклу обложку с клас­ сическими завитушками, обрамляющими заголовок: «А сердце-то в пар­ тию тянет. Романс. Муз. Тихоновой.. Слова Чуж-Чуженина. Музгиз». У него так развилось чутье на халтуру, что тут же потянуло по сле­ ду в этот прохладный, малолюдный магазин. Он вытащил с прилавка романс и прочитал: У партийца Епишки Партийные книжки, На плечиках френчик, Язык, как бубенчик. С личной ненавистью глядя на -дородного продавца в золотом пенс­ не, он кинул ему плотную тонкую книжонку и сказал: — Что, пропагандируете тех, кто привык приглядываться к плечи­ кам —не блестят ли на них эполетики? — Торгуем только государственными изданиями,— с торжествую­ щей вежливостью ответил продавец, блеснув золотым зубом.. — Поди, рады торговать чужими-чужениновыми? Продавец пожал толстым плечиком. Мутный ливень затопляет поэзию. Это уже не стихи, а стихийное бедствие. Одна напечатанная ерунда создает еще у двух убеждение, что и они напишут не хуже. Писатели множатся, как бациллы —простым делением!.. И это надо остановить. Между делом Маяковский разносил по редакциям готовые вещи. «Подождем обвинять поэтов» он отнес в «Красную новь». Расчет его был правильным: Воронский одобрил статью, «перевальские» поэты не меньше лефов страдали от книготорговцев. Конечно, не очень хотелось кланяться Воронскому, но —поклонишься, коли нет своего журнала. В поездке Маяковский мечтал о длинных веселых вечерах о друзь­ ями за чашкой чая —когда пропадает одиночество, когда можно об­ щаться даже молчанием, когда знаешь, чего ждать от каждого, и не надо настораживаться, предусматривать, ощетиниваться. Однако состо­ ялось пока лишь несколько кратких встреч. Сам он засел за писание, Лиля в эти дни была страшно деловита, замкнута и высокомерно отно­ силась к двум бесхозяйственным мужчинам, взвалившим на нее хлопоты по ремонту новой квартиры. И чем успешней завершался ремонт, тем презрительней улыбалась она в ответ на робкие подсказки Маяковско­ го. А Ося вообще не вмешивался, он мотался по выступлениям, бичевал в статьях неумелую кинорекламу, насмерть бился за литературу факта и за соцзаказ, урывками писал киносценарий «Потомок Чингизхана» по неопубликованной рукописи Новокшонова. Он гордился тем, что ввел в литературу понятие социального заказа. Из всех лефов он был, на­ верное, самым неистовым. Однажды Маяковский в литераторской ком­ пании сказал о своих критиках: — Они даже не понимают, что с солнцем и Пушкиным я разгова- 35