Сибирские огни, 1967, № 10

— Почему на прилавок не кладете? — Поэзия не идет. — Что значит, в конце концов, черт возьми,—не идет? После складской операции завмаг чувствовал себя неловко, по­ этому с большой энергией сам таскал книги в кинотеатр «Монплезир», где готовился вечер Маяковского. Вечером поэзия пошла. Все книжки, а заодно и «Леф», были рас­ проданы. Маяковский подобрел к Краснодару. Здесь он накупил январских номеров всех журналов, в которых бы­ ли напечатаны его вещи, сданные после приезда из Америки. В «Новом мире»— стихотворение «100%», вместе с «Черным человеком» Есенина, в «Огоньке» — «Мексика», в «Красной нови» — «Блек энд уай» и очерк о Мексике, в «Молодой гвардии» —«Домой» с концовкой о косом дожде. Этот жалобный хвостик сейчас, когда на вечерах распродавались все подвернувшиеся книги, казался никчемным, вроде собиновского пе­ ния на поминках Есенина. Нет, страна понимает, когда пробьешься сквозь стенку бюрократов и с глазу на глаз поговоришь с ней. Публикации в журналах были очень кстати. На эту поездку ушла уйма денег, а командировочных никто не платил, да и за выступления где подадут, а где просто руку пожмут. Из Краснодара Маяковский поехал вдоль большого хребта, наме­ реваясь наискосок пересечь Кавказ до Баку. Его провожала на перроне огромная вывеска на маленьком здании: «Задавать вопросы контроле­ ру строго воспрещается». Женщины в цветистых платках с опаской во­ локли мимо контролера мешки и даже между собой прекращали раз­ говоры, поднимая к лицу проездные билеты. Когда поезд тронулся и все обжались, притерлись в купе, Маяков­ ский на краю столика пристроил записную книжку, которую еще не тре­ вожил в поездке, и начал вгонять в размер и рифму вокзальное объяв­ ление: И вдруг на стене: Задавать вопросы контролеру строго воспрещается! Корявая ритмика дурацкого объявления продиктовала и всю за ­ медленную разговорную интонацию стиха. Маяковский помалкивал весь день, ложился на свою полку и при- твопялся что спит, чтобы не отвлекали. Поздним вечером, когда соседи -улеглись’ он набело переписал готовый стих, чтобы утром пробежать его свежим глазом, и еще раз пробормотал про себя удавшуюся кон­ цовку: Прошел я, глаза к земле низя, только подхихикнул, ища покровительства. И хочется задать вопрос, а нельзя — еще обидятся: правительство! Впервые Маяковский увидел Баку —но лишь издали, из вагона, в девятьсот шестом году, тринадцатилетним мальчишкой, когда, после смерти отца, семья перебиралась из Кутаиса в Москву. Второй раз он приехал сюда в четырнадцатом году, совершая тур­ не вместе с друзьями-футуристами. И вот он снова в Баку. Перед ним минареты, порталы и купола. К зубчатым стенам Старого города лепятся плоскокрышие домики с открытыми верандами. Торчит тридцатиметровыи цилиндр Девичьей башни с непробиваемой толщей стен. 27