Сибирские огни, 1967, № 10

ственно-языковый, та* и идейно-темагиче- ский отпечаток». Интересно разрабатываются Н. Бабуш­ киным проблемы метода в фольклоре и принципы, и приемы типизации. Оригиналь­ на постановка вопроса о корнях родства романтического и реалистического методов. По мнению исследователя, это родство обнаруживается в «первоэлементе», в язы­ ке. А соприкосновение через язык означает связь через «человечеокое начало, так как без языка нет человека, нет мышления, нет работы сознания...» Автор пишет: «Человек, во всей слож­ ности его связей с обществом и природой, его живая речь...— вот обязательная общая схема и реализма и романтизма». Это пра­ вильное утверждение все-таки, нам кажет­ ся, требует уточнения в эстетическом пла­ не. Ведь романтизм и реализм — это раз­ личные художественные системы. А между тем, иаблюдается органичная историческая преемственность их или «сосущесТвование», элементов этих систем в <й.ном произведе­ нии. Очевидно, что в этом случае действует закон «эстетического притяжения». Его мы обнаруживаем ¡в литературе. Несомненно, проявление этого закона можно заметить и в устном народно-поэтическом творчестве. Еще один новый аспект связи фолькло­ ра с литературой открывается на.м тогда, когда Н. Бабушкин говорит о психологии творчества—проблеме, равно относящейся и к письменному, и к устному творчеству. Исследователь доказывает сходство этапов творческого процесса писателей-профессио- налов и творцов фольклорных произведе­ ний. Связь устного и литературного твор­ чества видна «уже в самых истоках пси­ хологического процесса». Живо и аргументированно раскрывается в книге Н. Бабушкина поэтическое взаимо­ влияние и 'взаимообогащение литературы и фольклора. Хорошо это проиллюстриро­ вано на стихотворении «Проводы» Демьяна Бедного. Интересная мысль высказана о связи фольклора с профессиональной драматур­ гией. Автор прослеживает эту мысль на примере пьесы Н. Погодина «Человек с ру­ жьем». Он шаг за шагом воссоздает исто­ рию возникновения и создания художе­ ственного образа «человека с ружьем», ана­ лизирует различные модификации этого образа до того момента, когда он отлился в завершенную художественную форму под пером -профессионального драматурга. Книга Н. Бабушкина привлекает преж­ де всего своей постановкой и принципиаль­ ным решением ряда насущных проблем со­ временной теории устного народного твор­ чества. Теоретическое положение властно подчиняет себе конкретный материал, кото­ рый полностью «работает» на главную проблему. Однако в некоторых местах, к сожалению, конкретный материал становит­ ся протокольно -скуповат. Нам, например, кажется, что, говоря об отношении Н. В. Го­ голя к фольклору, не следовало ограничи­ ваться только его высказываниями об устном творчестве народа, о народном языке. И. С. Тургенев тонко заметил по пово­ ду смерти Н. В. Гоголя в письме к И. С. Аксакову от 3 марта 1852 года: «Тра­ гическая судьба России отражается на тех из русских, кои ближе стоят к ее недрам,— ни одному человеку, самому сильному духу не выдержать в себе борьбу целого наро­ да, и Гоголь погиб!» Близость Гоголя к «недрам» проявля­ лась в постоянных, упорных поисках спо­ собов выражения общенародной позиции, на­ родной точки зрения, начиная от «Вечеро-в на хуторе близ Диканьки» и кончая первым томом «Мертвых душ». Гоголь глубоко фольклоричен по сам-ой сущности своего ми­ ровоззрения, по авторской позиции, о чем бы он ни писал, какие бы темы ни затра­ гивал. Проблема фольклоризма встает во весь рост и в связи с художественным методом Л. Н. Толстого. При этом имеется в виду не только «Война и мир», но и «поздний» Толстой. Усиление «идеального» содержа­ ния в поздних произведениях писателя и, в частности, в «Воскресении», привело его к неразрешимой в границах метода крити­ ческого реализма дилемме реально суще­ ствующего и должного (как понимал его Толстой). И тогда Толстой вновь обращает­ ся к фольклору, обнаруживая и здесь «кри­ чащие противоречия», столь свойственные ему в этот период. Он пишет: «И бывает то,’ что есть сказки, притчи, басни, легенды, в которых описывается чудесное такое, че­ го не бывало и не могло быть, и легенды, сказки, басни эти —правда потому, что они показывают то, в чем воля божия всегда была, есть и будет, показывают, в чем правда царства божия» («О том, в чем правда в искусстве»). Формы притчи, легенды, сказки были очень удобны для выражения указанного «идеального» содержания. И Толстой охот­ но их использовал и в крупных произведе ниях и в «народных рассказах». Проблема фольклоризма Толстого на разных этапах его идейно-художественного развития выступает, таким образом, как со ставная часть общей проблемы народности писателя, определившей характерные осо­ бенности его творческого метода. Разумеется, такое расширение границ ис­ следования желательно было бы сделать и в отношении остальных писателей И. С. Тургенева, Н. С. Лескова, А. П. Че­ хова и др. Но все это, конечно, частные замечания, не затрагивающие существа работы Н. Ба бушкина. В целом она убеждает нас в глав ном — в исторически стабильном приорите те народно-поэтического творчества перед профессионально-индивидуальным. Она убе­ ждает также и в настоятельной необходи­ мости создания единой теории искусства слова.