Сибирские огни, 1967, № 10

ческое целое», «дают и будут долго еще давать нам новые силы и новую веру в нашей великой социальной борьбе». («Советская Си­ бирь», 1922, 1 января). Верные, превосход­ ные, вполне заслуженные замечательным писателем-гуманистом слова, которые были сказаны сорок пять лет назад и которые мы, к сожалению, часто забываем. В. Правдухин преклонялся перед гени­ ем В. Г. Белинского, который страстно лю­ бил русскую литературу и, обладая пора­ зительно безошибочным эстетическим чуть­ ем, «глубже самих авторов проникал в их сочинения». Статьи Белинского, в которых он создал «плодотворную для искусства теорию социальной эстетики», теоретически утверждали «основы великого литературно­ го реализма». Утверждая, что принципы со* циальной эстетики Белинского «в основном остаются в силе и для наших дней», В. Правдухин подчеркивал духовное родст­ во великого критика с нашим временем: «Но если судьба сумела заслонить от зор­ ких глаз Белинского грядущую революцию, то уже не дано ей... лишить нашу револю­ цию его фигуры,— Белинский необходимо и светло присутствует в современности как наш духовный предок»16. Однако, подчеркивая преемственность, связь прошлого искусства с современным, В. Правдухин понимал, что «внутренне большая культура старой России отходит в прошлое». По его мнению, использование реализма Толстого и Короленко для зари­ совки новой действительности «не может быть оправдано». Перенесение в современ­ ность образов прошлого искусства, даже таких, как Фауст, в качестве «некой харак­ терной ценности для нашего века» обнару­ живает «художническое бессилие», «эстети­ ческую немощь» писателя. Поскольку ста­ рое искусство не в состоянии отобразить полноту новой жизни, «начинается неиз­ бежный период преодоления» его. Однако факты развития советской литературы по­ казывали, что это преодоление классики не есть ее отрицание. Критик отмечал позднее, что А. Фадеев в романе «Разгром» «пытает­ ся преодолеть внутреннюю сущность Тол- стого-художника посредством внешней ма­ неры его письма». Это сказано не совсем точно, поскольку критика мало занимал воп­ рос, что и как должно быть преодолено в художественном наследии. Он обращал вни­ мание главным образом на позитивную сто­ рону отношения к искусству прошлого: ка­ кие его стороны и почему должны быть усвоены и развиты советским искусством. В связи с тем, что В. Правдухин не сов­ сем еще овладел марксистской методологией в анализе явлений искусства и что он одним из первых в нашей критике начал переоцен­ ку классики с новых позиций, его суждения о ней, естественно, не всегда были верными. Допускал он ошибки в понимании и трак­ товке идей Белинского, эстетика которого послужила ему основой. Признавая разви­ тие философских взглядов великого критика, он утверждал, что «основное эстетическое мировоззрение у него в сущности было всег­ да единым и последовательным». В этом утверждении В. Правдухин методологически неправомерно разрывал философский и эс­ тетический моменты в мировоззрении Бе­ линского и по существу отрицал эволюцию его основных эстетических взглядов. Далее он считал, что Белинский «не принимал в искусстве никакой тенденции, во имя каких бы целей она в него не привносилась». Это было также ошибкой: во-первых, Белинский отрицал в искусстве не всякую, а только лживую, предвзятую тенденцию; во-вторых, его требование изображать подлинную, а не выдуманную в собственных интересах жизнь есть тоже тенденция и требование тенденций. Ошибался В. Правдухин и з оценке творчества отдельных русских пи­ сателей. Наконец, в отношении В. Правдухина к наследию необходимо отметить и такой парадоксальный факт непоследовательности: горячо защищая русскую литературу, он пришел однажды к отрицанию русской классической музыки. Вообще критик высо­ ко ценил музыку как «вершину культуры», «наиболее чистое и высочайшее наслажде­ ние силой, красотой и мощью человеческо­ го творческого духа». Но один раз ему по­ казалось, что музыка Чайковского и Му­ соргского — «усложненное творчество», а опера— «создание человека буржуазной ци­ вилизации, утерявшего цельность, целесооб­ разность своих переживаний». Он объявил классическую музыку не нужной для наро­ да, потому что якобы «у широких масс нет предпосылок для восприятия сложной, европейски утонченной музыки», и предпо­ чел опере драму («Советская Сибирь», 1923, 25 марта). Конечно, было бы неверно считать эту ошибку серьезным убеждени­ ем критика, это, скорее, недоразумение, вре­ менное настроение, от которого после одного критического замечания сам автор вскоре отказался раз и навсегда. Совершенно ясно, что В. Правдухин а отношении к классическому наследию был прав в основном и многом, несмотря на имеющиеся у него ошибки и противоречия. Он выделял, подчеркивал в классике боль­ шей частью те стороны и моменты, кото­ рые в процессе развития советского искус­ ства пробивали себе дорогу как объектив­ ная необходимость через множество разно­ образных субъективных утверждений. По­ этому когда критик теоретически решал различные вопросы искусства на материале классики, это, с одной стороны, определяло наиболее верное отношение к ней, с дру­ гой — формировало эстетические взгляды и вкусы молодых советских писателей, помо­ гало росту их художественного мастерства; а все это в свою очередь способствовало действительному развитию нового искусст­ ва в нашем обществе. Исходя в основных своих принципах из эстетики Белинского, В. Правдухин в совет­ ской литературе последовательно отстаивал глубокое и правдивое отражение жизни во 168