Сибирские огни, 1967, № 10

— Стой, стрелять буду! Все трое застыли на месте. Юлек видел, как его спутники осторожно опускают руки вниз, лезут в карманы брюк; внезапно возле его щеки грохнул пистолетный вы­ стрел, а за ним тотчас же раздался другой. Стреляли вслепую, по кучке кустов, откуда донесся до них возглас. Еще не утихло эхо от этих выстрелов, как Юлек понял, что стоит уже один посреди пустой поляны, отчетливо обрисовываясь темным силуэтом на белом фоне. Он рванулся вперед, и в тот же миг затрещал автомат. Пули вязли в снегу, как в пуховой перине. Юлек лежал неподвижно, выжидая, когда стихнет стрельба, напружинив мускулы, в любой момент готовый к прыжку. Автомат замолк. Юлек вскочил. Толстые стволы деревьев выбежали ему навстречу. Еще два шага, шаг! Длинная очередь пересекла ему дорогу. С разбегу он влетел в эту свинцовую струю и, прежде чем успел отдать себе в этом отчет, потерял сознание. Две тени> пригнувшись, выдвинулись из-за кустов, скачками достигли раненого. — Не довезем мы его до больницы,— сказал Бронею Он держал голову Юлека у себя на коленях. Сани, рассохшиеся за лето, скрипе­ ли, трещали в креплениях. Лошади шли медленно; мокоый снег, сбиваясь в комья, тор­ мозил движение заржавевших полозьев. — Скорей бы я черта с рогами ждал там встретить, чем Юлека! — Это не так уж странно,— отозвался комендант.— Я знал, что с парнем творит­ ся что-то неладное... — Погоняй коней!— крикнул Бронек.—Холера, еле ташится1 Наконец замаячили первые городские постройки. Снег шел по-прежнему, покры­ вая лицо Юлека своей мертвенной белизной. Однако он не чувствовал его холода, он не чувствовал уже ничего. Пули прошили его под самой грудной клеткой, одна задела позвоночник. Весть, что везут какого-то убитого, опередила сани. Люди выбегали из домов, теснились, сдерживая ход коней. Милиционеры соскочили наземь, окружили упряжку, не подпуская любопытных, которые заглядывали им через плечи. Бронек отгонял тол­ пу, однако это не слишком помогало. Теперь они ехали по улице, где находился ма­ газин Маевских. Перед ним тоже стояла толпа и сама пани Маевская,— на минуту она прервала торговлю. Карманные фонарики милиционеров слабо освещали мостовую. Издалека процессия эта напоминала одну из тех, какие можно наблюдать на масле­ ницу. Люди, валившие за санями, громко шумели. _ Кого это везут? — спросила Маевская. — Какого-то мужчину, немца, наверное... Когда упряжка поравнялась с магазином, лошади остановились. Комендант при­ близился к дверям; тогда народ расступился,- Маевскую вдруг что-то бросило вперед. Не дожидаясь, пока ей что-нибудь скажут, она подбежала к саням. Оттолкнув мили­ ционера, приподняла голову Юлека, сгребла с лица снег. — Это невозможно,— прошептала она,— невозможно! Сани двинулись вновь. Перед больницей мать отстранили от сына, переложили его на носилки, внесли внутрь. Фельдшер сосчитал пульс, осмотрел раны. — Сейчас наступит конец,— промолвил он. — Сделайте что-нибудь,— сказал комендант,— может быть, еще удастся! _ Чем? Аспирином его не вылечишь! До сих пор Маевская стояла спокойно и позволяла делать с Юлеком все, что хотели другие. Внезапно она очнулась от оцепенения, бросилась вперед и, навалившись на носилки всем телом, зарыдала. Фельдшер очень деликатно пытался ее поднять, но она не далась. Так она лежала некоторое время. Наконец ее рыдания чуть стихли. Она подняла голову, посмотрела коменданту прямо в глаза, сделала несколько шагов в его сторону, так что тот в растерянности даже отступил — Это вы его убили! —крикнула она,— Преступники! Вы его убили! 121