Сибирские огни, 1967, № 10

_ д с бауэром —что? А за милицию себя выдавать — тоже ничего особенного? — не сдавался Юлек, но его уже сбили с толку квитанции, снабженные печатями. — Кто выдавал себя за милицию? Немец был дурак, вот и все; чья же вина, что он не отличает милиционера от штатского? — терпеливо втолковывал торговец,—Объяснить, что он ошибается, невозможно было; он не понимал по-польски. А муку мы ему должны были оставить, что ли?.. — В таких случаях следует сообщать в отдел снабжения! — Ну, небольшое наше упущение! Впрочем, люди-то все равно на этом не теряют; в магазине они могут купить, сколько захочется. Если б вы видели, как они об этом молят! Вот увидят пустые полки — так просто жалость берет, даром бы все отдал, лишь бы не слышать их стонов!.. _ Послушай, Юлек,— сказала Маевская,— на этом же держится торговля! Всег­ да так было: одни продавали, другие покупали. Ты думаешь, только мы так делаем;, каждый так делает, каждый тянет в свою сторону. И поставщики кому-то платят тоже. Все в порядке, поверь мне! — Не очень-то в порядке!.. — Выпьем по капельке, скорее договоримся,— предложил торговец. Он поставил на стол три стакана и бутылку водки, добавил к этому кусок жаре­ ного мяса. Комнату заполняла разностильная мебель, подобранная под цвет; было очень- тесно. Ковры не только лежали на полу; они висели и по стенам, ворсистые, пушистые, мягкие. Над ними — картины, написанные маслом. — А где супруга? — поинтересовалась Маевская. — На минуту вышла, сейчас вернется. — Я пить не буду,— сказал Юлек. Он натянул фуражку на голову и вышел. Немного погодя его нагнала Маевская. Город был объят вечерней тишиной. Темнело теперь значительно раньше; неосвещенные- улицы впадали в оцепенение сразу же с наступлением сумерек. — Ты должен понять свою мать,— начала Маевская, когда они опять оказались дома,— я сделала это для вас. — Марта сбежала, значит, уже не для «вас»! — Она вернется, вот увидишь! Через месяц-другой надоест тому, и он ее бросит; а тогда она вспомнит, что у нее есть мать, что матери ей никто не заменит! — Не нужен мне этот магазин, никак он меня не интересует! — Как ты можешь так говорить! Я себе руки изуродовала на работе, посмотри! — Она протянула вперед загрубелые потрескавшиеся ладони, подернутые паутиной въев­ шейся в кожу несмываемой грязи.— Годами я надрывалась, чтобы, наконец, нам стало- лучше, чтобы вам стало лучше; а теперь ты хочешь лишить этого и себя и меня? Всю мою жизнь ты разрушишь, всю! Ты не можешь этого сделать, ты сам себя обманешь; тебе это будет ясно, когда ты проживешь, сколько я, вот так же, не зная ни радости, ни счастья! — Позволь мне, мама, жить, как я хочу; так ведь можно тоже, не все же должны жить, как ты! — Верно, не все; выигрывает тот, кто сильнее. Я не могу оставить тебя одного и спокойно смотреть, как ты проигрываешь. К чему мне без тебя этот магазин? Я долго не протяну, но тебе хочу что-то оставить. Я ждала столько лет; ждала и теперь вдруг должна добровольно от всего отказаться? Нет! Два раза в жизни случай не выпадает; если уж я теперь его прозеваю, то пропало все!.. — С нового года нам обещали регулярно выплачивать жалованье; даже, может, форму дадут. Будет лучше, чем сейчас. — Обещаниями сыт не будешь! Только тогда можно быть уверенным, когда име­ ешь что-то свое... Ну, а Марта? Марте тоже когда-нибудь потребуется помощь! — Я думал пойти в милицейскую школу, комендант сказал, что пошлет меня. — Ты и пойдешь, если захочешь; я тебя сама уговорю, когда все наладится и твое будущее будет обеспечено. С деньгами ты сможешь делать все, что тебе заблагорассу­ дится...—Мать подошла к Юлеку и опять прижала, его голову к груди.— Сынок,— ска­ 114