Сибирские огни, 1967, № 10

Потому что в любви чародейская сила. Пусть бы день был короче и длинней была ноч», Я хочу полюбить и сама быть любимой... Не может Забыть этого партизана!—сказала Маевская, прислушиваясь к сло­ вам песенки. — Я уж и не знаю теперь, хорошо ли ты, мама, сделала, что задержала е* тогда. — Ты так же мало разбираешься в жизни, как и она. Парней она может заполу­ чить без счета, но мать у нее только одна! Еще немного, и она забудет о нем со* вершенно. — Пойду-ка я, пожалуй, спать. — Погоди! Я вот думала и думала... Откуда этот ресторатор берет водку? — Разное болтают люди. Один говорил, что это из банок, в которых были закон« сервированы всякие животные. — Но дело-то у него идет! Пьяницы денатурат высосут и будут довольны! Как-то я продала в день отпущения грехов сто бутылок кваса вместо лимонада, а мужики даже и не распознали; все думали, что пьют лимонад, и были довольнехоньки, словно на самом деле его пили... Пыталась я у него что-нибудь выведать и у торговки тоже, что держит магазин на площади, но — хитрят! Должно быть,’ у них есть свои постав* щики... — Пожалуй, да. — Но откуда те-то берут? Такая нужда, а эта, с площади, даже мясо время от времени продает! — Наверное, муж ей откуда-нибудь привозит. — Вот-вот, если бы ты мне помог, легче все пошло бы! Пустят дорогу — ездить можно будет без хлопот. — А на что мы до тех пор будем жить? — Ну да, хотелось бы как-то пока извернуться, но даже и не знаю как... Юлек пошел в свою комнату укладываться спать. Он был измучен целым днею работы на ремонте путей. Милиционеры, правда, призваны были лишь оберегать рабо­ чие бригады от возможного нападения, но в действительности трудились, как и осталь­ ные, только что с автоматами за спинами. Не годилось сидеть без дела, когда с другие пот льет ручьем!.. Дом, хотя они поселились в нем еще два месяца назад, казался Маевским по-преж­ нему пустым, как и в первый день. Ночью, когда забывали закрыть окна в коридоре и дул ветер, хлопала отделяющая магазин от остальной части дома дверь, в которой был испорчен замок. Комната Юлека была большая, а стояли в ней лишь кровать, стол и стул. Он долго не мог заснуть. Слышал, как мать укладывается в постель в соседней комнате. Слышал также голос Марты, без перерыва напевавшей одну и ту же мелодию. Потом, когда все это стихло, заскрежетала мышь. Юлеку понадобилось выйти; он встал с по­ стели и спустился по скрипучей лестнице вниз. Постоял минуту, глядя в усыпанное звездами небо, и увидел вдруг лес, а на его опушке — тела убитых немцами поляков. У него опять подступил комок к горлу. Он вернулся в дом; как раз и Маевская спуска­ лась по лестнице со свечою в руке. — Что ты бродишь ночью? Завтра опять тебе будет трудно вставать! — Не знаю, как-то не могу заснуть. — Я тоже... Они уселись в кухне за столом. На улице царила тишина, слишком уж глубокая тишина, когда поблизости было столько зданий. — Знаешь, мама,— сказал Юлек,—прежде я иногда жалел, что так рано закон­ чилась война и я не успел уйти в партизаны. А теперь мне хотелось бы, чтобы как можно скорее всюду наступил покой! — Что ты имеешь в виду? — А, так просто! 101