Сибирские огни, 1967, № 9

— Я тебе этого никогда не прощу! Мати пресвятая богородица, давно уже я так не пугалась! Перепалка Кокотовых как-то разрядила напряжение. — Да успокойтесь, может, это наши в немцев стреляли! — Или немцы в наших! — Нас все же здесь порядком народу, кто попало нас не тронет! — Хотели бы, так давно уж тронули... Люди немного успокоились и разошлись к своим очагам. Вскоре над лугом по­ плыл запах вареной картошки и молодой капусты, раздобытой во время предыдущей вылазки на поля. Голод отодвинул на задний план все иные дела. Маевская поставила на огонь большую железную сковороду, положила на нее мелко порезанное сало, а поверх него — ломтики грудинки. Острый запах копченостей разошелся вокруг. Дети у соседних очагов начали потягивать носами, взрослые повернули головы. Десятка пол­ тора малышей подошло к Маевской. Они сосали пальцы, громко причмокивали. — Такой бы грудинки я поел! — сказал мальчик с веснушками на лице. — Ну уж, грудинка! — возразил тот, что с оттопыренными ушами.— Когда нам дадут дом, мы забьем такую большую свинью, с телка ростом. Во будет грудинка! — Ты кота самое большее забьешь, а не свинью! — Я не люблю такого зажаренного, у меня потом зубы болят,— вмешалась де­ вочка с короткими, как у мальчика, волосами. По-видимому, у нее недавно были вши, и потому ей обрезали волосы. — Отойдите отсюда,— сказала Маевская,— и не заглядывайте в чужие кастрюли! Нечего вам тут торчать! — Боится... — Без лука грудинка совсем плохая! — И еще пригорела... Разочарованные дети вернулись к своим очагам, у которых матери накладывали в миски дымящийся картофель, чуть-чуть подбеливая его молоком. Маевская с облег­ чением отерла пот с лица, потом неуверенно омяделась вокруг. Семья Геодора сидела поблизости, однако была поглощена приготовлениями к собственному завтраку. Они вообще не обращали внимания на Маевскую, и именно это ее и беспокоило. Она на­ ложила в жестяные тарелки солидные порции для Марты и Юлека, а себе оставила лишь небольшую часть. Надкусила ломтик мяса, долго мяла его во рту, с трудом протлотила. Отодвинула в сторону сковороду и подошла к семье Теодора. — Мне пришлось их прогнать, на всех все равно не хватило бы. Теодор, с набитым картошкой ртом, буркнул что-то невразумительное. — Не много у нас уже осталось мяса. О своей семье я должна заботиться преж­ де всего, разве не так? — Мы в ваши дела не вмешиваемся. Вы и так нам много доброго сделали,— на­ конец отозвалась жена Теодора и тотчас повернулась к Маевской спиною под предло­ гом, что ей надо убирать посуду. — Детям-то не стоит, они еще немало в жизни отведают,— сказала бабка,— но старухе ты могла бы, дорогусенькая, самую кроху уделить! Стыда у вас, бабушка, нет! Только что ведь вы остатки дареного мяса доели! .— Съела что мне по справедливости было положено, я с обеда оставила, а гут, накось, попрекают еще.— Старуха гневно покачала головою.— Ты не принимай к серд­ цу, что Они болгают,— обратилась она к Маевской.— Пойдем, пройдусь с тобою... Маевская воспользовалась случаем и удалилась вместе с бабкой. Марты у костра не было. Она сидела с Влодеком на рельсах и совала ему в ру­ ку ломти хлеба, переложенные грудинкой. Влодек отстранял ее руки, упирался, но в конце концов взял. — Почти вся мука у меня попортилась,— говорила Маевская бабке, но так гром­ ко. чтобы слышали и другие,— Мешочек промок во время грозы. — Плохо дело, дорогусенькая! У нас чего-чего, а картошки и муки всегда хва­ тало! 86