Сибирские огни, 1967, № 9

— А как не сдюжу, умру, деньги Василию отдай. Сразу отдай. С тем и даю. Я хочу на свои помереть. — Отдам, тетка Наталья. Она спросила: — На похороны-то придешь? Он замялся. — Приходи. Выпей, помяни меня. Народу много будет, и ты при­ ходи. Она протянула ему деньги, и он взял их, будто принял с того света. Хоть и сказал Кузьма тетке Наталье, что Мария плачет, она боль­ ше не плакала. Молчала. Если спросишь о чем-нибудь, ответит двумя- тремя словами и опять молчит, а то и не ответит, сделает вид, что не слышала. Ходит, убирается по хозяйству, а сама будто ничего не видит, будто ее водят и показывают, что надо делать. А потом упадет на кро­ вать и лежит, не шевелится. Прибегут ребятишки, попросят есть — она поднимется и снова ходит, как лунатик, не помня себя. Ребятишки тоже присмирели, перестали возиться, кричать. Прислу­ шиваются к каждому слову взрослых, ждут, что будет дальше. И нику­ да друг от друга не отстают, боятся. Выстроятся рядом и смотрят на мать, а она их не видит. Изба большая, новая, а в ней тишина, как в нежилой. Лучше бы Кузьма не заходил домой. Он хотел обрадовать Марию, показал ей деньги, которые дала тетка Наталья. Она взглянула на них, как на пустые бумажки, и отошла. Кузьма подождал, но она так ничего и не сказала. Он понял, что ей все стало безразлично. Вчера, в первый день, когда страх только начинал свое дело, ей было больно, она пла­ кала и умоляла Кузьму спасти ее. Сегодня она окаменела. Смотрит и не видит, слышит и не понимает. Так, наверно, будет продолжаться до тех пор, пока ее судьба не решится окончательно, пока ее не уведут или не скажут, что все кончи­ лось хорошо и она может жить, как жила, дальше. Тогда опять начнутся слезы, и, если все обойдется, душа ее понемножку начнет оттаивать. Ее тоже понять надо. Кузьме стало невмоготу оставаться больше дома, и он ушел. День стоял пасмурный и низкий, с тяжелыми обвисшими краями. Было тихо, все вокруг выглядело заброшенным и неприбранным, будто один хозяин уже выехал с этого места, а другой еще не нашелся. Так оно и было — не осень и не зима. Осень уже надоела, а зима не шла. Крадучись, ползли над избами дымки, не осмеливаясь подняться в небо, словно время для этого еще не наступило. С тоскливым видом, не зная чем заняться, бродили по деревне собаки. Выглядывали из окон ребя­ тишки, но на улицу не шли, и улица была пуста. Неприкаянно и сирот­ ливо темнел за деревней лес. Все чего-то ждали. Ждали праздников, когда можно будет погу­ лять. Ждали зиму, когда начнется новая работа и повалят новые забо­ ты. Ждали завтрашнего дня, который будет ближе к праздникам и зиме. А этот день, казалось, всем был без надобности, все его лишь пережи­ дали. И только один Кузьма, для которого он начался удачно, ждал продолжения этой удачливости, надеялся на него. Кузьма шел и думал, к кому лучше всего теперь зайти, но ничего не надумал и, чтобы не возвращаться домой, направился в контору. 55