Сибирские огни, 1967, № 9

— Я что-нибудь не так делаю, да? — Все так Ты не беспокойся. — Если не так, ты скажи. — Обязательно скажу, я тебе всегда говорю. — Да-да. Кузьме и приятно слушать их разговор, и как-то неловко, словно -он невзначай стал свидетелем того, чт ' 1 говорится только между мужем и женой. Он закрывает глаза и притворяется спящим, но лежать так скоро становится невмоготу, хочется повернуться на бок и куда-нибудь смотреть. Кузьма, как мальчишка, ерзает, с силой сдавливает глаза. И вдруг он слышит, что дверь открывают. Но это еще не парень, это проводница. — Чай пить будете? — спрашивает она. — Сережа, чай,— говорит старуха. — Несите, несите. Чай — это хорошо. Кузьма сползает вниз. — Тоже стаканчик выпью,— говорит он. — Обязательно надо выпить,— отвечает старуха.— Я и то подума­ ла. что вас надо разбудить. Пристроившись за маленьким столиком, они пьют чай, и старуха угощает Кузьму домашними печенюшками. У Кузьмы наверху в сумке есть яйца и сало, но он не решается достать их, все думает, что надо достать, и не может осмелиться. К чему им, поди, его сало? Они люди интеллигентные и говорят между собой так, будто только вчера со­ шлись и не успели еще друг на друга налюбоваться. А живут давно; старуха рассказывает Кузьме, что они едут к сыну в Ленинград, сын вообще-то каждое лето приезжал к ним сам, но нынче он был в загра­ ничной командировке и не смог их навестить. Она расспрашивает Кузь­ му, и Кузьма отвечает, что он едет в гости к брату, с которым не ви­ делся семь лет. Старик больше помалкивает, но слушает внимательно. Кузьме хорошо сидеть с ними, и он потом уже не стесняется их, особенно старуху, которая, оказывается, выросла тоже в деревне.и деревенских уважает. Она говорит Кузьме, что все люди родом оттуда, из деревни, только одни раньше, другие позже, и одни это понимают, а другие нет. Кузьме это нравится, он поглядывает на старика, что скажет он, но старик молчит. И доброта человеческая, уважение к старшим и трудолюбие тоже родом из деревни, говорит старуха, но теперь уже сама смотрит на старика. — Правда, Сережа? — спрашивает она. — Возможно. И тут приходит парень, по песне они слышат его еще издали. Он за­ крывает за собой дверь и продолжает петь: Самое с бабами в мире Черное море мое. Черное море мое. — Эк красиво! Эк красиво! — укоризненно качает головой стару­ ха,— И кто тебя таким песенкам учит? — А что — плохие песенки, что ли? — Да уж чего хорошего? — Да ну тебя, бабуся! Уж не знаешь, к чему прикопаться. Цензур­ ные песенки, без мата. Хоть в концерте разучивай.— Парень присажи­ вается рядом с Кузьмой и встряхивает, будто взбалтывает голову,— Почти в норме,— радостно сообщает он.— Чуть-чуть осталось, это прой­ дет. Как ты это на меня, бабуся: голову, говоришь, свою замучил? — И правда. Пьешь и пьешь. И денег тебе не жалко. 48