Сибирские огни, 1967, № 9

чинают понимать. В некоторых местах отказались от посылки горожан в деревню, и выяснилось, что она прекрасно обходится своими силами. — Честное слово, Геннадий Иванович, разберутся и без нас,— что мы будем себе зря головы ломать? — добродушно щурясь, но по-преж­ нему твердо говорит полковник.—-Давайте найдем себе дело по силам. К примеру, преферанс. Человек в белой майке моментально оживляется: — Правильно. Действительно, пора начинать, а то спорим черт зна­ ет о чем. Пассажиры мы или Совет Министров? — Он окликает Кузь­ му:— Эй, дорогой товарищ, ты в преферанс играешь? — В преферанс? — Кузьма не знает, что это такое. — Придется вам опять идти за своим товарищем,— говорит полков­ ник человеку в белой майке. Тот, вскакивая, козыряет: — Есть! Они возбуждены, говорят громко, и в купе становится тесно. Только Геннадий Иванович спокойно лежит на своем месте. Человек в белой майке надевает пиджак, стягивает его на животе пуговицей и, дурачась, начинает чесать нос, а сам поглядывает на Геннадия Ивановича: — Геннадий Иванович, сколько мы вчера на вас записали? — Не очень много. — Неужели не хватит? — Хватить-то хватит,— Геннадий Иванович смотрит на часы,— Но там сейчас перерыв. — Это можно устроить. Человек в белой майке, насвистывая что-то веселенькое, выходит, и из коридора доносится его голос: — Девушка, хорошая, загляните в наше купе, пожалуйста. Через минуту в дверях появляется проводница, послушными глаза­ ми смотрит на полковника. Полковник показывает ей на Геннадия Ива­ новича. Геннадий Иванович совсем не просящим, твердым голосом го­ ворит: — Услуга за услугу, девушка. Вашего пассажира с билетом мы устроили, теперь хотим вас попросить об одолжении.— Он протягивает ей деньги.— Бутылочку коньяку, если вы ничего не имеете против. Вы там человек свой, вам дадут. — Ну ладно,— привычно соглашается она. Кузьма размышляет, что делать— взобраться на свою полку или выйти в коридор, но, ничего не решив, снова принимается ругать себя за то, что взял билет в мягкий вагон. Если идти в коридор, все равно надо снимать сапоги, а то увидит опять проводница, и начнется. Корчит из себя барыню, а сама такого же роду-племени, как и он, ничем не лучше. Только работа другая. Вот что работа делает с человеком. Кузьма стягивает с ног сапоги, разматывает портянки и чувствует,, что Геннадий Иванович наблюдает за ним. Кузьме опять становится не по себе, в нем поднимается не то злость, не то робость. «Я ему как бель­ мо на глазу»,— думает он. Рядом стоят блестящие хромовые сапоги пол­ ковника, и Кузьма скорей заталкивает свои под скамью и в носках выхо­ дит в коридор. «Теперь пускай придерется». Он стоит у окна и слышит за спиной голос проводницы, принесшей коньяк, потом голосов сразу становится много — это человек в белой майке привел преферансиста. Они смеются, называют какие-то цифры,, затем в наступившей тишине до Кузьмы доносится знакомое побуль­ кивание и кто-то от души крякает. Ветер на улице не стал меньше. Небо серое, с грязными подтеками,. 2&