Сибирские огни, 1967, № 9

— И будут у тебя хлопоты, большие хлопоты — не маленькие. Вот они, здесь. До трех раз надо.— Видно, Комариха собрала карты.— Сни- ми-ка, девка. Хотя нет, подожди, тебе снимать нельзя. Надо, чтобы был чужой человек, который не ворожит. У тебя ребятишки дома? — Нету. — Ах ты, беда! — Да давай сниму,— сказала Мария. — Нет, нельзя, карта другая пойдет. Эй, Кузьма! — ласково запела, Комариха,— Иди-ка к нам сюда на минутку. Ты на нас, грешных, не серчай. У тебя свое поверье, у нас свое. Сними-ка нам, дружок, шапку с колоды. — Язви тебя! — Кузьма подошел и толкнул сверху карты. — Вот так. У меня зять тоже не верил, партейный был — как же! — а как в сорок восьмом под суд его отдали, в тот же вечер ко мне за мо­ литвой прибежал. Она раскладывала карты вниз картинками, продолжала: — Это ведь до поры, до времени не верят, пока жизнь спокойная. А случись беда, да не так чтобы просто беда, а беда с горем — сра-а-зу и про бога вспоминают, и про слуг его, которым в глаза плевали. — Мели, мели, Комариха,— покачал головой Кузьма. — А я не мелю. Говорю, как знаю. Вот ты, думаешь, не веришь хоть и в эту ворожбу? Это тебе только кажется, что не веришь. А слу­ чись завтра война, думаешь, не интересно тебе будет сворожить, убьют тебя или не убьют? — Да ты раскрывай карты-то,— заторопила Мария. Комариха отстала от Кузьмы и затянула опять про бубновые ин­ тересы и крестовые хлопоты. Кузьма прислушался: казенный дом не вы­ пал и на этот раз. После Комарихи они остались дома вдвоем. Мария все так же сиде­ ла за столом, спиной к Кузьме, и смотрела в окно. Кузьма курил. Мария не шевелилась. Кузьма за ее спиной приподнялся и посмот­ рел туда, куда смотрела она, но ничего не увидел. Он боялся заговорить с ней, боялся, что, скажи он хоть слово, произойдет что-нибудь нехоро­ шее, что потом не поправить. Молчать было тоже невмоготу. У него опять разболелась голова, и острые, тукающие удары били в висок, заставляя ‘ его ждать их и бояться. Мария молчала. Он исподволь следил за нею, но он мог бы и не следить, потому что, пошевелись она, он в тишине сразу услышал бы любой ее шорох. Он ждал. Наконец она пошевелилась, и он вздрогнул. — Кузьма,— произнесла она, по-прежнему глядя в окно. Он увидел, что она смотрит в окно, и опустил глаза. Вдруг она засмеялась. Он смотрел в пол и не поверил, что это сме­ ется она. Она засмеялась во второй раз, но теперь ее смех был где-то далеко. Он поднял глаза — ее не было. Он испугался. Оглядываясь, он поднялся и осторожно подошел к двери, ведущей в спальню. Она лежала на кро­ вати. — Иди сюда — позвала она, не глядя на него. Он подошел. — Ляг, полежи со мной. Он осторожно лег рядом с ней и почувствовал, что она дрожит. 20