Сибирские огни, 1967, № 9

сто. К этому времени журнал перешел в руки -писателей из СибАПП. В почете на страницах журнала стала рапповская кри­ тика, отличавшаяся, как известно, и груп­ повой пристрастностью, и прямолинейно­ стью, и далеко идущими нередко политиче­ скими выводами. Самая мягкая фраза в саркастической, злой статье Г. Павлова «Методика «стро­ жайшего беспристрастия» звучала так: «Ме­ тодические» советы А. Топорова тянут в другую сторону. Оговариваемся -прямо и от­ крыто: -нам не по пути». А в заключение говорилось: «Мимо всего это-го нельзя пройти, ибо за этим стоит аполитичность, беспартийность, беспринципность, идеализм, поповщина» («Сибирокие огни», 1930, № 6, с. 109, II14). М. Беккер в журнале «На литературном посту» озаглавил свою -статью с примене­ нием термина определенной окраски: «Про­ тив топоровщины». В ней он писал: «Его (Топорова] установка ошибочна, неверна, политически реакционна» (См. «На лит. посту», 1930, № 23—24, с. 57). А «Сибир­ ская советская энциклопедия» в 1932 году обобщала как нечто усто-я-вшееся и бес­ спорное: «Книга Топорова «Крестьяне о -писателях» — образёц беспринципной, анти­ марксистской критики литературных произ­ ведений» (т. 3, -с. 203). Так в то -время было покончено с А. М. Топо-ро-вым и его книгой. Он надолго вынужденно замолчал. Появление второго, как сказано на ти­ туле, «переработанного «и дополненного» издания книги «Крестьяне о писателях» вызвало поток -восторженных рецензий и откликов. Они появлялись в разных, самых неожиданных уголках страны, даже там, где обычно о книгах, опубликованных -в Сибири, не писали. Приведу только пока­ зательные, неповторяющиеся заголовки ре­ цензий: «Герман Титов назвал ее леген­ дарной» («Белгородская правда»), «Бесцен­ ный труд учителя» («Южноуралец»), «.Продолжение легенды» («Южная правда») и т. д. и т. п. А в газетах «Известия», «Алтайская правда», «Литературная Рос­ сия», «Учительская газета» и во многих других замелькали заголовки: «Второе рож­ дение необыкновенной книги», «Удивитель­ ная книга», «Звезды зажигаются на земле», «Книга и подвиг»... Во втором, -весьма своевременном и нужном издании -не было осторожного слова «опыт», наоборот, -все преподносилось в ней -как нечто отобран­ ное самим -временем и -потому достойное особого оформления. Книга получилась от­ лично сделанной, и я присоединяюсь к го­ лосам тех, кто вчера и -сегодня писал о ней как о «прекрасном явлении» (М. Горький) и «драгоценности» (С. Залыгин) или как о подвиге. Однако, когда я п-ознако-мил-ся со -всем, что в свое время было опубликовано А. Топоровым из записей -крестьянских мнений -о произведениях советских писа­ телей, я убедился, что они, такие «удиви­ тельные», «необыкновенные», по всеобщему сегодня признанию, использованы далеко не -все и -практически недоступны современ­ ному читателю. Возник естественный во­ прос: почему с «прекрасным явлением» и «драгоценностью» так обращаются до сих пор? В предисловии ко второму изданию есть -в статье П. Сты-рова такое объясне­ ние: «Автором не включены... высказывания крестьян о тех произведениях, которые не выдержали испытания временем или их оценки крестьянами оказались ошибочными, не соответствующими оценкам сегодняш­ него дня» (с. 15— 16). Из этого заявления можно сделать (Вы­ вод: мнения крестьян о книгах советских писателей,' вошедшие во второе издание, соответствуют оценкам .сегодняшнего дня и все отобранные произведения выдержали испытание временем. На самом деле это, конечно, не так. Есть тут произведения, ког торые нельзя назвать образцовыми, широко -известными, признанными, и далеко не во -всем мож-но безоговорочно согласиться с крестьянами. Случается, что они односто­ ронне -подходят к произведению, или дают е.му явно завышенную оценку. То или иное отношение их к произведению ка-когоглибо автора можно понять и объяснить, но объявлять, что оно соответствует оценкам сегодняшнего дня, немножко опрометчиво. Да -и вряд ли необходимо было подчерки­ вать наши совпадения оценок, так как в данном случае не менее -интересны и важ­ ны -несовпадения. Если присмотреться к тому, что отобра­ но в издании 1963 года, то легко обнару­ жить основополагающий принцип: отбира­ лись преимущественно те -произведения, кото-рые оценивались крестьянами со зна­ ком плюс (исключение одно. «Партизаны» Вс. Иванова). В книгу не -вошли мнения крестьян (преимущественно со знаком минус) о рассказах М. Зощенко, Вс. Иванова, И. Ба­ беля (из «Конармии»), о романе Ф. Панфе­ рова «Бруски», о повестях Л. Сейфулли- ной «Ви-ринея» и Ю. Олеши «Зависть», о стихах Б. Пастернака, С. Есенина, Н. Ти­ хонова, И. Сельвинск-ого, С. Маркова, о поэме А. Блока «Двенадцать» и о мно­ гих других. Один списс/к их вызывает безусловный интерес, потому что это были часто произведения сложные, спорные, тес­ но связанные с нелегкой творческой судь­ бой их авторов. Записи А. Топорова двадцатых годов и его книга «Крестьяне о писателях» в из­ дании 1930 года были своеобразным явле­ нием своего времени и, естественно, от­ ражали особенности литературной и обще­ ственной борьбы тех лет. Вероятно, не учи­ тывать этого обстоятельства нельзя. А такой «простой» принцип отбора произведе­ ний, избранный автором и редакторами вто­ рого издания, не позволяет представить значение «явления» во всем его объеме. Книга получилась празднично-парадной и несколько рекламной, вызванной из не­ 168