Сибирские огни, 1967, № 9

искусство БОРИС ЛЕОНОВ Ч и т а я а в т о б и о г р а ф ию Чаплина. . . К3| отличие от Фрейда, я не верю, что « ЕЕ® секс является определяющим факто­ ром в комплексе поведения человека. Мне кажется, холод, голод и позор нищеты го­ раздо глубже определяют его психоло­ гию»,— говорит Чаплин, вспоминая своё прошлое. Сам он все эти беды— и холод, и го­ лод, и унижение — познал с избытком еще в раннем детстве. Спасая семью от голод­ ной смерти, мать Чаплина билась как рыба об лед. Когда приходилось особенно тя­ жело, она искала утешения в боге. Чаплин вспоминает, как однажды вечером в их темной убогой комнатушке мать читала ему, прихворнувшемуся мальчику, Новый завет, страницы о страданиях и смертных муках Христа. Евангельский рассказ мать, бывшая ар­ тистка, сопровождала игрой, как бы иллю­ стрировала его. И плакала. Вместе с нею плакал и маленький Чарли. Было темно и неуютно в подвальной лачуге, но душа ре­ бенка пылала «тем светом доброты, кото­ рый подарил литературе и театру самые великие и плодотворные темы: любовь, ми­ лосердие и человечность»1. Откуда взялась такая сила пережива­ ния? Что здесь сыграло роль? Нищета? Жажда утешения? Драматич­ ность евангельского рассказа? О, конечно, все эго имело место! И все же ^едва ли любвеобильный свет в детской душе вспыхнул бы с такой ослепительной яркостью, не появись тут искусство. Имен­ но оно своим показом страстей господних раздуло это пламя. А вот еще одно воспоминание детства. Как-то вечером мимо дома, где жили Чаплины, гнали овец на убой. Одна из них вырвалась из стада, побежала по улице. Ее стали ловить. Овца не давалась. Глядя, • Ч а р л ь з Ч а п л и н , Моя биография. М.. «Искусство», 1966. как она мечется, в страхе и ужасе спаса­ ясь от людей, многие смеялись. Смеялся и маленький Чарли. Но когда овцу наконец поймали, маль­ чик понял, что ожидает ее. Понял и ужас­ нулся. Рыдая, он прибежал к матери. - Они ее убьют! Сейчас убьют ее! Чаплин пишет: «Иногда я думаю, может быть, этот эпизод в какой-то степени предопределил характер моих будущих фильмов, соеди­ нявших трагическое с комичным». Трудно судить. Бесспорно одно: эпизод с овцой не только сохранился, он активно зажил в недрах эмоциональной памяти ар­ тиста. Прошли годы, десятки лет. И вот Чаплин выпускает «Новые времена». Помните начало фильма? Длинной ве­ реницей бегут бараны на бойню. И точно такой же конвейерной лентой идут на за­ вод рабочие, идут на изнурительный, оту­ пляющий, бездушный труд, на свою духов­ ную смерть. И там и тут — покорное, обреченное стадо. О нем можно сказать: вот истинно на­ родный артист! Когда вы приходили почти в любой цирк, вы видели на арене человека не­ большого роста, с усиками, в котелке и с тросточкой. Он путался под ногами, падал, кувыркался, отпускал остроты. Публика что попроще — смеялась. На афише клоун значился: Чарли Чаплин. Их было множество, этих доморощен­ ных, немудреных Чаплинов. Есть они и сейчас. И мне кажется, самый факт их существования уже является великой по­ хвалой гениальному комику. Это ли не по­ пулярность созданного им образа! Начал он как будто совсем безобидно, с легкого шутовства. Комическая драка, швырянье пирожными с кремом. Но уже 157