Сибирские огни, 1967, № 9

-пинки — артерии алтайских хребтов. А воз- .дух, этот ночной, чистейший воздух, не­ слышно продуваемый откуда-то с высот, где при свете сверкают ледниковые «белки», легчайшими ветрами! А люди, у которых я оказалась, что называется, под началом,— •какие замечательные люди! Когда мы проходили в тех местах, где журчали и шумели какие-то безымянные речки, мне обязательно вспоминалась не- кая «Златоносная речка», упомянутая в од­ ном из «дел о беглых». Форпост неподале­ ку, тоже названный «Златоносная речка», был поставлен, понятно, для поимки беглых бергалов. Где же он мог быть, этот фор­ пост, никаких других примет которого в «де­ ле» не сообщается?... Где находились горные рудники, разбросанные вокруг Барнаула, от­ куда, едва повеет теплом, бергалы бежали, как из ада?.. В местах, где я побывала с Марьей Василйевной, ни о каких форпостах •и слыхом не слыхали. Однако в этих, уже нагорных местах, как мне представлялось, люди хоть что-нибудь да должны были знать от стариков. Но кого я ни спрашивала, ни­ кто ничего не знал. Сочувствуя моему ав­ торскому любопытству, наша отзывчивая кавалькада временами задерживалась в пу­ ти. При этом никто не только ни разу не усмехался,— мне дружески помогали ос­ мотреть местность: не осталось ли где кам­ ней от фундамента или хоть вмятин на земле, где он когда-то был? Нет, решитель­ но ничего не осталось!.. Поначалу я сильно огорчалась. Но каж­ дый раз Иван Павлович, отличный знаток Алтая и охотник-следопыт, неизменно до­ казывал мне, что никаких следов и не мог­ ло сохраниться. Прежде всего, едва ли так уж часто встречались эти форпосты, кото­ рые, скорее всего, представляли собой про­ сто караульни, огороженные тыном. Сколь­ ко было таких форпостов на Алтае, никто не считал, и местонахождение их знали только военачальники. Когда, как известно, алтайские земли стали «кабинетскими» и отошли «в государеву казну», многие де­ мидовские порядки уже потеряли свою си­ лу. Да и сами потомки Демидовых, давно уже архимиллионеры, аристократы и царе­ дворцы, жили в столице в собственных дворцах. А после того, как «акинфиевы на­ следники» перестали иметь отношение к ал­ тайским землям, там, в поисках «легкости», т. е. (жизни без помещиков, начали появ­ ляться крепостные,— те не столь уж частые счастливцы, кому удавалось «наипростой конной тягой» преодолеть тысячеверстные российские пространства и живыми добрать­ ся до желанных «безгосподских» мест. Добр'ались одни, узнали другие, и тай­ ком посланные ходоки, все выглядев и про­ верив на глаз и на ощупь, возвращались к своим с обнадеживающими вестями. Пересе­ ленцы, достигшие плодородных алтайских земель, обретали тут новые родные места. Мы, знающие ис'торию дореволюционной России, ясно себе представляем, сколь ста­ рательно в те безмашинные времена вспа­ хивала соха алтайские просторы! И какое было дело новым пришельцам до заброшен­ ных рудников, казарм или форпостов!.. Сло­ вом, горный или долинный ландшафт этих мест конца XV!II века уже безвозвратно исчез,— да иначе и быть не могло! Мне становилось понятно, почему Марья Васильевна и особенно Иван Павлович не­ однократно возвращались в разговорах со мною к теме исчезновения давних алтайских пейзажей. Опытные люди чуть остужали мою излишнюю и беспочвенную в общем-то горячность. Я тогда представляла, как, об­ наружив где-то развалины, например, руд­ ника, с замиранием сердца, светя фонари­ ком, спускаюсь в его давно омертвевшую глубину и вдруг — ах! — нахожу даже чью-то ржавую лопату, рудничное кайло или — ах! — полуистлевший обрывок одеж­ ды. Или какие-то памятливые старожилы помогают мне найти, если не самый фор­ пост «Златоносная речка», то хотя бы его развалины!.. Ну, просто смешно вспоминать, как при всех этих наивных мечтаниях меня вдобавок заранее волновали и те чувства, которые я буду испытывать, сделав сенса­ ционные находки! И вот — решительно никаких внешних следов' так волновавших меня событий да­ лекого прошлого... Зато как расширилось и углубилось во мне творческое чувство най­ денного в реальной жизни!’ И вся наивная и надуманная романтика, которой столь легко поддается молодость, уступила,место радости познания сегодняшнего, действи­ тельного. Это исключительно удачно, что так по­ лучилось, думалось мне под мерное посту­ кивание копыт наших послушных лошадок. Целые тома «дел о беглых», прочитанные с жадным любопытством и справедливым воз­ мущением современника Октябрьской ре­ волюции, соединились в сознании с остро свежими впечатлениями о нашем Советском Алтае. Вот так, благодаря не какой-то условной, а самой прямой связи с жизнью, с друж­ ным и деятельным, хоть и небольшим кол­ лективом влюбленных в свое дело людей,— вот так, зримо и ощутимо, разрешался для меня вопрос и связи времен в работе над моим, первым большим произведением. После того, как в огне войны погибла столь драгоценная для меня тетрадь моих записей, я много раз думала, почему же все-таки не рассеялись воспоминания о той, уже далекой поре? Да потому, что начало тогдашней работы и первые главные раз­ мышления о ней развивались не где-то в замкнутом уединении, а среди людей, с по^ мощью их опыта, их живых советов, какие могут дать лишь те, кто больше и глубже твоего знают жизнь. И еще потому, что моим размышлениям помогала сама природа Алтая. Только сойдем, бывало, с коней, чтобы поразмяться,— сразу и раз­ вернешь неразлучную спутницу-тетрадь. И— на тебе: обернись в любую сторону, на­ брасывай, рисуй!.. Чудилось тогда, что эти