Сибирские огни, 1967, № 9

Раздумья ее прервал чей-то громкий голос, и только тогда она заметила, что задержалась напротив полуразрушенного здания. Под его стеной стоял на возвышении из потрескавшихся бетонных перекрытий мужчина в выцветшем, некогда черном плаще и такого же цвета шляпе, нахлобученной по самые уши. Руки он скрестил, как пропо­ ведник в момент выступления, смотрел на улицу, но едва ли замечал, что у ног его со­ бирается все больше народу. — Дома ваши обратили в прах и тлен, стоглавая гидра вползла между вйми и пожрала все! Еще прольется наша кровь, потечет ручьями, пока не соединится в одно великое озеро человеческих страданий, из которого восстанут судьи и отсекут головы ненасытной гидре! Час справедливости близок, чаша страданий переполнилась!.. — Сумасшедший,— сказал кто-то за спиной Маевской. — Одержимый,— поправил его другой. ■*“ Все — война! — проронил совсем седой мужчина, хотя по возрасту он казался молодым. На его левой руке было вытатуировано пятизначное число.— Оставили бы в покое больного и разошлись,— сказал он собравшимся, а затем мягко обратился к че­ ловеку в черном плаще:— Анджей, прошу тебя, перестань и слазь оттуда! — Готовьтесь, люди, час искупления близок! — продолжал тот, совершенно не реагируя на призывы спутника. — Анджей, ты меня слышишь?! — Это ваш брат? — спросила Маевская. — Да нет, вместе сидели в лагере, в Дахау. Жили в одном бараке, он мне ког­ да-то помог. А теперь я не могу оставить его так, без всякого присмотра. Вообще-го вроде нормальный человек, но вот когда увидит развалины или что-нибудь, что ему напоминает войну, сразу находит на него. Он когда-то был ксендзом... Леший дернул нас забрести сюда! Не могу теперь вытащить его из этого города! — Может, у него тут и разум помутился? — Эх! В одном оккупированном городе кто-то бросил гранату в жандармский пост. Немцы собрали всех молодых мужчин и поставили перед лесом; среди них был и Анджей. Ему, как ксендзу, велели прочесть смертникам проповедь. Но говорил он не то, что хотелось немцам, тогда его избили, а потом отправили в лагерь. Остальных рас­ стреляли на его глазах. — Так вы и будете скитаться с ним по свету? — Хорошо бы пристроить его в какую-нибудь порядочную больницу, может, вы­ лечат. Не могу я его одного оставить!.. Улица понемногу пустела. Седой вскарабкался р конце концов на возвышение и силой стянул ксендза вниз. Потом поволок его в дом по соседству с канцелярией ста­ росты, где были так называемые комнаты для гостей, заменявшие обычную гостиницу, поскольку ночлег был бесплатным. Маевская присела на ступеньках канцелярии рядом с караульным,— солтыс все еще был занят составлением списка поселенцев и иными формальностями. — Так весь день вы тут и сторожите? — спросила она караульного. — Приходится, нас в милиции только трое. — Страшно одному ходить в этом городе! Странные люди тут крутятся! — Война всех переменила. А вы что, хотите тут поселиться? .— Нет... Вы не знаете какой-нибудь более подходящий город? — А как же! Прежде я был в Гурке, красивый городок, но вот, перевели. — Красивый и без развалин? «— Без. Немцы оттуда убрались раньше, чем русские подошли. — Как бы туда добраться? В канцелярии, едва только я об этом заикнулась, на­ чальник сморщился так, что лучше уж помалкивать. — Поговорите с шофером. У нас тут есть одна машина, на этих днях она пойдет в Гурку за мукой. — А взяли бы? У меня еще дочь и сын, — Маленькие? — Большие. 111