Сибирские огни, 1967, № 9

его присутствие. На мгновение людям почудилось, что смерть выскочила из шалаш* через открытый вход и проскользнула рядом с ними. — Нет ли у кого погребальной свечи? — спросил Теодор. Лишь при дневном свете обнаружились перемены, происшедшие в его облике: он сгорбился, стал меньше ростом, голова у него втянулась в плечи, лоб еще более по­ крылся морщинами. — Фонари принесите, принесите фонари!— сказала солтысиха. Она опустилась на колени перед входом, а по ее примеру то же самое сделали другие. Мужчины обна­ жили головы. — «А х , зачем, зачем ты от нас ушла, душенька невинная»,— зазвучал печаль­ ный напев. Ирма лежала, накрытая теперь простыней. По обе стороны от нее горели почти неразличимым светом два керосиновых фонаря «летучая мышь». Жена Теодора продолжала неподвижно оидеть у изголовья Ирмы; она не про­ изнесла ни слова до самого полудня, когда люди опять собрались перед их шалашом, а Теодор хотел взять на руки тело умершей и перенести в могилу, вырытую непода­ леку от кустарника, росшего посреди луга. Свеже-выкопанный песок золотился в зе­ леной траве. — Оставь!— сказала женщина так решительно, что Теодор замешкался.— Я не позволю хоронить ее в неосвященной земле! Теодор беспомощно остановился; тогда женщина наклонилась, сама подняла за­ вернутое в простыню тело Ирмы и двинулась вперед, но не к могиле. Она взобралась на железнодорожную насыпь, задержалась там на секунду, а затем, уже решительным шагом, пошла напрямик через поле в сторону деревни, которую отсюда едва было видно у горизонта; деревня эта располагалась несколько дальше, нежели та, из ко­ торой слышались выстрелы в первый день. Женщина не оглядывалась назад. Люди тоже вскарабкались на насыпь, но приостановились на путях. Теодор неуверенно по­ глядел вслед удаляющейся жене, потом соскочил к шалашу, схватил прислонен­ ный к его стенке заступ, которым минуту назад копал могилу на лугу, и также побе­ жал в сторону деревни. — Э х , чего уж там; пойду и я! Ничего доброго здесь нас не ждет! — решил­ ся солтыс. За ним двинулись толпою и мужчины, и женщины, и дети. Лагерь опустел; мы­ чали коровы, не выпущенные на пастбище после полуденной дойки. Люди не слыша­ ли этого зова, рискнув наконец предпринять какой-то основательный шаг; и ничто теперь не смогло бы их, остановить. Идя все быстрее, мужчины, да и некоторые жен­ щины тоже, наклонялись за камнями, выламывали дубинки во встречавшихся. по до­ роге зарослях кустарника. Во главе процессии шагала жена Теодора с мертвым ре­ бенком на руках, как со знаменем, а за ней валила толпа, вооруженная палками н камнями. Люди спотыкались о борозды на полях; маленьких детей, которые не поспе­ вали за всеми, матери подняли на плечи. На половине пути темп движения ослаб; шаги стали медленнее, но зато раз­ мереннее, шире, почти как у солдат в походном строю. У жены Теодора немели руки; она присаживалась на минуту передохнуть. Недвижное тело дочери тянуло вниз, од­ нако женщина не позволила забрать его у себя. Обозначились, наконец, контуры строе­ ний деревни. Лучи заходящего солнца поблескивали на медном куполе костела. Оста­ новились на околице, возле опрокинутого столба, где на табличке было написано на­ звание; «Klein Gröditz»; подождали. Никто не вышел навстречу, никто не препят­ ствовал доступу в деревню. Двинулись между постройками. Из домов, через открытые настежь двери и раз­ битые, выломанные вместе с рамами окна доносился затхлый запах. Нигде не было следов человеческого присутствия. На улице валялись старые, причудливо измятые кастрюли, поломанная мебель, лишенные ободьев тележные колеса, продранные матра­ цы и охапки грязной соломы. Толпа растянулась вдоль улицы. Начало процессия до­ стигло костела, расположенного в центре деревни. Двери его были слегка приоткрыты. 102