Сибирские огни, 1967, № 9

Маевская отодвинулась с прохода: — Только далеко не уходи!.. — Что, Влодек? — спросила Марта. Она смотрела на его запыленные ботинки и измятые брюки. — Я ухожу из лагеря. ■— Один? — Один. Когда найду где-нибудь подходящее место, я приеду за тобой! — Правда? А как ты меня найдешь, ведь мы же не будем, наверное, сидеть тут целую вечность? — Оставь на этом дереве записку с адресом, куда вы направитесь. Я тебя найду! — Мне страшно, что ты уходишь! — Ты сама понимаешь, что оставаться гут я не могу. — Ты приедешь? — Да!.. Маевская приникла к простыне, навострив уши; ей хотелось уловить хотя бы обрывок разговора, но говорили слишком тихо. В соседних шалашах начиналось дви­ жение; Марта, не обращая на это внимания, прильнула к Влюдеку и поцеловала его. — Так помни! — До свиданья, Марта! — До свиданья, Влодек!.. Он отошел, но не по улице, а сразу взобрался яа железнодорожную насыпь и по той же самой дороге, которой они накануне шли вместе, направился быстрой реши­ тельной походкой вперед... 10 Фонарь в шалаше Теодора горел целую ночь, хотя все спали. В конце концов уснула даже мать больной девочки, изнуренная непрерывным бдением на протяжении нескольких ночей подряд. Крохотный фитиль, пропитанный плохо очищенным керо­ сином, шипел и давал вспышки, словно очень сухая щепка. Ирма лежала на боку и во время очередного приступа кашля безотчетно прижимала лицо к широкой мате­ ринской спине. Одеяло сползло на землю, открывая тонкие, исхудавшие за время бо­ лезни ноги девочки,— они отчетливо виднелись в желтом полумраке, похожие на ко­ сти, выбеленные под солнцем. После полуночи Ирма понемногу начала успокаиваться, растянулась на спине; жар у нее спал. Девочка уставилась невидящим взглядом на белесое пятно пламени фонаря и так и лежала без движения. Она дышала все быстрее, отрывистее широко раскрытым ртом, не в силах за­ хватить побольше воздуха, освеженного недавней грозой. А когда утренняя заря объяла полнеба, больная вдруг поперхнулась глотком воз­ духа и уже не смогла его выдохнуть, несмотря на го, что рот ее по-прежнему был широко открыт. Руки совершили несколько быстрых, судорожных движений, пальцы вцепились в приподнявшееся платье и застыли; веки же остались несомкнутыми. Жену Теодора разбудило мычание коров. Сперва она погасила фонарь, а потом спокойно накрыла девочку покрывалом. — Ирма заснула,— сказала женщина бабке, которая тоже поднялась.— Слава бо­ гу, все немного сегодня отдохнули! Она разожгла в печурке огонь, который весело загудел в трубе Сразу запахло завтраком. Бабка с минуту приглядывалась к девочке, взяла ее за руку, но не смогла разжать стиснутых на платье пальцев. Тело Ирмы было холодным, лишь где-то глу­ боко под кожей таились еще остатки тепла. — Пресвятая дева, да она, верно, померла! 100