Сибирские огни, 1967, № 8

— Да-а, Сережа, видишь, с каким почетом из госпиталя уходишь. Даже луна помогает. Вон путь какой к самым ногам выстелила... Иди себе по нему прямехсшько в отпуск. Потом на свою заставу, ну, а после, если захочешь, и в школу пограничную. Все ясно. А у меня...—Он за­ молчал, вздохнул. Я не знал, что ему сказать,—пичкать его банальными утешениями не хотелось. А Колька неожиданна ткнул костылем в одну из звезд над другим берегом Амура и тихо, но убежденно, как о чем-то очень простом, сказал: — Когда-нибудь вот и до нее добраться сумеем. Я был поражен: — Не слишком ли высоко замахиваешься? Колька глянул на меня и сожалеюще проговорил: — Знаешь, Сережа, я за тебя начинаю бояться. Самое страшное в жизни —потерять мечту... Помнишь: ...И настанет пора — Вспашут степь трактора... А трактора-то пашут, друже. И в Усть-Каменской «Смелой разведке», и вокруг —по всей Сибири, по стране. А про мечту Никиты Огрызкова разве можно забыть? «В шесть плугов с флагом на головном...» Да-а, все-таки мы тогда здорово...—Он вдруг умолк. Сразу. Будто веревку тугонатянутую перерезал. И отвернулся. Я понял, о чем он еще сейчас подумал, какую боль всколыхнул в себе. Только раз, когда я пришел к нему в палату после веселого вечера в красном уголке, он позволил этой боли выплеснуться. Ни до, ни после того случая Николай никогда не говорил о Лене, а я боялся в наших разговорах упоминать о ней. Посидев немного с опущенной головой, он встряхнул кудрями, про­ вел рукой по лбу. Потом обернулся ко мне: " — В общем, крути не верти, а после демобилизации пора снимать юнгштурманки. — Не рано? — Боязно? Или жалко с молодыми годами расставаться? А кстати, много ли нам с тобой беззаботной-то юности жизнь отвесила? Много? — Не обижаюсь. — А кто обижается? Чудак! Может, под старость и гордиться еще этим будем, даже обязательно —гордиться. И внукам хвастать. Плохое не скроем, но и самое-то главное замалчивать не станем. Все-таки ведь главное-то всегда... самое важное! , — А если не поверят? —спросил я. — Чему? Мне вдруг пришла в голову озорная мысль: — Тому, что мы вообще когда-нибудь вот такими молодыми были. Скажи... только откровенно скажи: вот ты можешь ясно представить се­ бе парнем... ну, к примеру, Евсеича? Или нашего Данилыча? Или вот «Тараса Бульбу»? — А ведь верно, черт! —Колька, улыбнувшись, приподнял костыль и сильно, звонко стукнул им о землю.—Даже, понимаешь, командующего не могу представить парнем-то, на что уж глаза сияют, как фары, и от­ плясывает лихо... Только знаешь что? Наверно, и они в молодости не могли своих батей и дедов юнцами представить. Закон природы, что ли? Или там —психологии? 86