Сибирские огни, 1967, № 8

гармонных ладов, а потом такая заливистая и залихватская сибирска; подгорная, что ноги сами должны были заходить ходуном. Словесны! турнир был выигран. А кто пойдет плясать?! Колька с вызовом оглядел столпившихся красноармейцев. Круг ему. щенко и устало переминался. Даже лучший ротный плясун Сенька Ка люжный беспомощно показал на ноги. Деваться было некуда. Колька напружинясь, стал выжидать такта для выхода. Но в это время он заметил, что блестящий черным лаком носок са пога командующего дробно и в лад выстукивает подгорную. Чем черт шутит? Пропадать, так с треском! И Колька раскинул руки: — Шире круг! Товарищ командующий плясать хочет! —И, не даваи никому опомниться, засвистел разбойничьим свистом, сорвал с голове шлем, хлопнул его об дорогу: Двум смертям не бывать, А одной не миновать! ■Где живут сибиряки, Пляшут даже старики, А на нашей улице — Петухи и курицы! Закрутился волчком на месте, потом по прямой с коленными пере падами подлетел к командующему и стал плавно отступать, пятясь спи. ной, еще не зная, что последует дальше: приказ об аресте или побед: нахального вызова Но под обрыв, так под обрыв! К тому же вокру: стояла стена уста-ых бойцов. Охватил бесшабашный азарт импровиз! ции. О чем шла речь? О портянках?! Пожалуйста! Портянки мотал,— Помкомвзвода не видал. А как глянули в бусоль— Тут волдырь, и там мозоль! Разбери, кто виноват. То ли тятя, то ли брат! Теперь уже не пугало окаменевшее лицо Федорова. Колька напри женно ждал. Командующий вызов принял. В голос, по-молодецки крякнув и гром, ко пробормотав: «Угадал, вертун!» внезапно по-озорному сдвинул слеги набекрень шлем, потом аккуратно подсунул концы шинели под ремены сразу же дал предметный урок «вертуну». Как каждый, знающий себе цену плясун, он для начала пошел по утоптанной дороге строгой, типич но сибирской выходкой первого, вроде бы и незатейливого, но умело четкого колена. Круг дрогнул, заволновался и раздался вширь. Но Кольке от взЯ' той манеры отступать уже было нельзя: У портянки уголок Подвернул не так чуток — . Через десять верст сапог У бойца совсем промок. Охи, д, ахи, д, ой, ой, ой!—• Стал герой — боец хромой! Он пустил немыслимый звонкий шлепоток ладонями по коленкам, груди и где только еще мог и опять стал наступать заковыристым зигза гом. Краем глаза он видел, что в плотном шинельном круге появились удивленные лица ротных командиров,-что Морозов вошел в азарт и гар монь оаоочкой запорхала у него в руках, что с Федорова сошла окаме 72